должен это учесть. Мо-
жет быть, ускорить наступление.
   - Дальше, - коротко обронил полковник.
   - Николай Николаевич также сообщает, что на Ломакинские склады в Кие-
ве завезено очень большое количество провианта и фуража, предназначаемо-
го для войск Южного фронта. Николай Николаевич прямо  пишет,  что,  если
все это уничтожить, войска фронта окажутся в период летне-осенней кампа-
нии в весьма и весьма критическом положении,  уже  сейчас  красноармейцы
получают половинный, голодный, паек... - Осипов  выразительно  посмотрел
на Щукина.
   - Что вы предлагаете? - спросил полковник.
   - Полагаю, Киевскому центру это по плечу.
   - Безусловно! У них есть все возможности для осуществления такой опе-
рации. Немедленно подготовьте наше указание.
   - Слушаюсь! - Осипов встал мгновенно, будто  выпрямилась  пружина.  -
Разрешите идти, господин полковник?
   - Это не все, капитан. Сядьте? - Щукин посмотрел на  Осипова  долгим,
невидящим, взглядом, словно решаясь в этот момент на что-то, затем вынул
из бокового ящика стола чистую папку, на лицевой  стороне  которой  было
жирно выдавлено: "Дело N... ", быстро написал на ней несколько слов.
   - Досье? - позволил себе любопытство Осипов.
   - Называйте как вам будет угодно, но потрудитесь в ближайшее же время
вернуть мне эту папку с исчерпывающими сведениями на означенное лицо.  -
И Щукин протянул папку капитану.
   Осипов мельком взглянул на щукинскую надпись.
   - Но может ли ротмистр представлять для  нас  интерес,  Николай  Гри-
горьевич? Мне кажется, в окопах он пройдет  хорошую  школу,  прежде  чем
мы...
   - Разве я недостаточно четко определил вашу задачу, капитан?  -  сухо
спросил полковник. - А что до окопов... ротмистр Волин с завтрашнего дня
будет зачислен в наш отдел.
   - Понимаю, Николай Григорьевич. Как говорили древние:
   "Жена Цезаря должна быть вне подозрений".
   Щукин поморщился как от зубной боли и затем сказал:
   - Кстати, капитан Кольцов оставлен командующим при штабе. Нелишне бы-
ло бы и на него запросить характеристику у генерала Казанцева, в бригаде
которого он служил.
   - Слушаюсь! - Осипов четко щелкнул каблуками, повернулся и уже спиной
"дослушал":
   - И не увлекайтесь древностью, Виталий Семенович. В  дне  сегодняшнем
она не очень уместна... Но смысл верен: или Волин и Кольцов вне подозре-
ний, или...
   Капитан Осипов хорошо знал, что означает второе "или". Едва вступив в
командование дивизией, полковник Львов предпринял новое  наступление  на
Луганск. Двое суток шли ожесточенные кровопролитные бои. Командиры  пол-
ков докладывали, что потеряли уже до трети личного состава.  Приходилось
ломать сопротивление противника на каждой улице, в каждом доме.
   Лишь на третьи сутки к вечеру, когда солнце коснулось городских крыш,
стрельба начала стихать. Полковник Львов тотчас отдал распоряжение пере-
меститься штабу дивизии в центр города.
   На улицах еще лежали мертвые красноармейцы рядом  с  убитыми  конями.
Красноармейцы были раздеты и разуты, у лошадей срезаны седла и сбруя.  В
вишневой тишине где-то за садами раздавались сухие щелчки выстрелов: это
"добровольцы" из второго эшелона спешили добить раненых красноармейцев.
   Вызвав адъютанта, полковник продиктовал телеграмму для генерала Кова-
левского:
   - Ваше превосходительство, Луганск вновь в наших руках.
   Преследуя противника, двигаюсь на Бахмут, Славянок. - И, подавив  тя-
желый вздох, добавил: - Нуждаюсь в пополнении...
   Нелегко далась полковнику Львову эта победа.
 
 
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
 
   Шло время, и Юра постепенно втягивался в свою новую жизнь.
   Размеренный быт тихой и тщательно прибранной квартиры с  долгими  ут-
ренними чаепитиями, обедами и ужинами в строго определенное время,  дол-
гие часы за чтением книг в маленькой боковушке на  мансарде  -  все  это
словно перенеслось из прошлого. Но появилось и  другое,  непривычное,  -
почти ежедневные вхождения по городу с  записками  к  знакомым  Викентия
Павловича, содержащими просьбы достать муки, крупы или  еще  чего-нибудь
из продуктов. Временем Юру не стесняли, и он,  выполнив  поручение,  еще
долго бродил по улицам и бульварам, наблюдая жизнь, временами непонятную
и пугающую. Он всматривался в нее и думал, размышлял.
   И еще одно прочно вошло в жизнь Юры: твердая надежда на скорую встре-
чу с отцом. Произошло это так. Однажды поздним вечером, устав от чтения,
он лежал в постели и терпеливо слушал, как за окном стучит дождь,  каза-
лось, это скачет многокопытная конница. Ливни и конница неудержимы и ве-
селы. И вдруг кто-то сильно и нетерпеливо зазвонил с улицы.
   "Кто же это в такой час?" - опасливо подумал Юра и вышел на маленькую
площадку перед дверью его комнатки, откуда по уз