доносящейся перестрел-
ке, а потом вдруг приподнялся и стал немилосердно хлестать лошадей  кну-
товищем, посылая на их головы все непечатные ни в ветхом, ни в новом за-
вете слова. Тарантас, тряско подпрыгивая на ухабах, как сумасшедший нес-
ся в сторону леса.
   Вскоре после того как они с отцом Григорием расстались возле какой-то
вдребезги разбитой колесами развилки, Фролов набрел  на  красноармейский
разъезд. И к утру, усталый, но радостный, уже был в Новозыбкове, в штабе
12-й армии.
 
 
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
 
   Сек мелкий и беспорядочный дождь. Он растушевал дали,  дома  в  конце
площади и церкви с бесконечными маковками  выглядели  словно  декорации,
только намеченные углем на сером театральном заднике, но еще не прорисо-
ванные художником.
   Только так, как бывает лишь в жизни, тяжелой матовостью блестели  бу-
лыжники мостовой.
   Маленький, никому до последнего времени неизвестный, городе  Новозыб-
ков, волею случая оказавшийся в центре военных  событий,  жил  нервно  и
неспокойно. С неумолчным грохотом сапог ботинок  двигались  по  Соборной
площади красноармейские части, перебрасываемые с одного фронта  на  дру-
гой. Медленно брели понурые конные упряжки с пушками, снарядными  ящика-
ми, обозными повозками, санитарными фурами. Крупы лошадей, имущество  на
повозках, брезент фур и амуниция людей - все было мокро,  все  блестело,
как лакированное.
   В самом конце площади, почти у самых домов, колонна становилась приз-
рачной, размытой. И постепенно совсем исчезла в пелене дождя.
   - С постоянным, ни на миг не  ослабеваемым  напряжением  следил  штаб
12-й армии за трудным героическим продвижением Южной группы войск, кото-
рая к этому времени уже оставила позади  четыреста  почти  непреодолимых
верст и приближалась к Житомиру, оборванная, голодная, без патронов,  но
все равно неодолимая. Радиосвязь с Южной группой  поддерживалась  теперь
круглосуточно. Нервно и дробно стучали телеграфные аппараты,  доносившие
сюда, в штаб, самые свежие новости...
   Дверь в аппаратную резко распахнулась, и  в  нее  стремительно  вошел
Фролов. Был он снова, как и до поездки в Харьков, в  вылинявшей  военной
форме. Еще утром он отдал шифровальщикам письмо Щукина и  попросил  рас-
шифровать.
   - Ну как дела? Расшифровали?
   Молоденький красноармеец склонился к своему столу и, стараясь  выгля-
деть строгим и значительным, протянул несколько листов бумаги.
   Фролов жадно пробежал их глазами  и  словно  споткнулся  о  невидимую
преграду.
   Прямо из аппаратной он поспешил к Лацису, положил перед ним расшифро-
ванный текст письма и огорченно сказал:
   - Вот теперь я уж точно нич-чего не понимаю. Из письма явственно сле-
дует, что Николай Николаевич жив и, по всей вероятности, продолжает  ра-
ботать у нас в штабе.
   Лацис скользнул взглядом по письму.
   "Николаю Николаевичу. Укажите наиболее приемлемый участок фронта  для
прорыва конницей  генерала  Мамонтова.  Все  это  срочно!  Николай  Гри-
горьевич".
   Какое-то время Лацис и Фролов молча и недвижно смотрели друг на  дру-
га. Затем Лацис резко, не скрывая самоиронии, сказал:
   - Чего ж тут непонятного! Ну? Чего? Резников никакой не предатель!  -
и с горькой усмешкой добавил: - Нас попросту провели,  как  мальчишек...
Интересно!..
   Кабинет Лациса здесь, в Новозыбкове,  был  крошечный  и  малоудобный,
словно он находился в каком-то вагоне, и нужно было с этим мириться. Ря-
дом со столом стояла узкая солдатская кровать, покрытая грубым  одеялом.
Возле стен стояло несколько стульев и железный походный ящик, заменявший
сейф. На вешалке, около двери, висела куртка, а поверх нее на  ремнях  -
деревянная кобура маузера.
   - Интересно... - Лацис прошел к карте, висящей на стене.
   Задумчивым взглядом стал блуждать по темной извилистой черте, обозна-
чавшей линию фронта. - Письмо подтверждает тот факт, что,  по  вероятию,
генерал Мамонтов хочет без потерь прорваться к своим. Значит, агент  Щу-
кина по-прежнему сидит у нас в  штабе...  и  занимает  довольно  крупный
пост, поскольку он может знать дислокацию наших войск... - И  с  горькой
усмешкой добавил: - Долго же мы его выявляем.
   - Он отлично законспирирован и  достаточно  хитер.  Даже  с  Киевским
центром, судя по всему, он не имел никаких контактов, -  хмуро  произнес
Фролов. - И то, что мы получили выход на  него,  -  всего  лишь  случай.
Счастливый случай.
   Лацис взял лежавший перед Фроловым конверт, отобранный у Мирона, стал
внимательно рассматривать адрес. "Новозыбков. Почта.  До  востребования.
Пискареву Михаилу Васильевичу".
   - Вы думаете, что Михаил Васильевич Пискарев и Николай  Николаевич  -
одно и то же лицо? - высказал предположение Лаци