- Я научу тебя владеть
оружием. А потом ты покажешь свое умение Владимиру  Зеноновичу.  Уверен,
что он будет рад. И быть может, отдаст тебе отцовский пистолет.
   - Уговор, Павел Андреевич! - обрадовался Юра  и  благодарно  прижался
плечом к Кольцову.
   ...В просторном дворе, отгороженном высоким забором от улицы,  стояло
довольно внушительное здание, в котором размещалась канцелярия  градона-
чальника и городская комендатура. Во дворе было шумно и людно. Солдаты в
скатках, с притороченными котелками, с  винтовками  в  руках  сгрудились
вокруг белобрысого, безбрового и оттого на вид добродушносмешливого сол-
датика - балалаечника.
   Видавшая виды балалайка звенела весело и  громко.  Она  подпрыгивала,
вскидывалась вверх и снова обессиленно падала в руки солдатика,  выделы-
вая немыслимые коленца. А молодой балалаечник, по возрасту почти подрос-
ток, был с виду непроницаемо бесстрастен, словно  каменное  изваяние.  И
казалось, что руки живут помимо него, а он только изредка, слегка скосив
глаза, наблюдает за их замысловатой работой.
   Машина прокатила мимо деревянного гриба часового - оттуда, волоча  за
ствол винтовку, выскочил пожилой солдат, вытаращенными глазами уставился
на "фиат" и уже вослед машине недоуменно отдал честь. Автомобиль остано-
вился возле приземистого особняка.
   Кольцов, не дожидаясь, когда шофер, откроет ему дверцу, вышел из  ма-
шины. Балалайка в руках у балалаечника замерла и упала вниз, солдаты вы-
тянулись, приветствуя офицера.
   Кольцов с небрежным адъютантским артистизмом приложил  пальцы  к  ко-
зырьку и прошел в помещение градоначальства.
   А молодой солдат-балалаечник опять присел на  крыльцо,  поднял  руку,
расслабил пальцы и на мгновение застыл. Потом снова лихо ударил по стру-
нам.
   Юра с неподдельным восторгом уставился на виртуоза,  который  и  сам,
прикрыв глаза, вслушивался в чарующее волшебство  своей  музыки.  Кто-то
весело и азартно приговаривал:
   - Балалаечка играет - мое сердце замирает...
   В кабинете градоначальника Кольцов в это время, строго поглядывая  на
полковника Щетинина, говорил:
   - Для встречи наших верных союзников пригласите из местного  общества
наиболее именитых... Ну и город, само собой, надо привести в порядок.
   Вытирая большим фуляровым платком лоб и щеки,  одышливо  развалясь  в
кресле, Щетинин записывал распоряжения Кольцова на листке бумаги и сует-
ливо отвечал:
   - Сам! Сам, господин капитан, собственным неусыпным оком прослежу  за
дворниками и домовладельцами. С мылом, с  мылом  заставлю  этих  каналий
мыть тротуары. Пусть его превосходительство не беспокоится.
   - На днях Владимир Зенонович изволил быть в  театре  и  выразил  удо-
вольствие, что в городе гастролирует оперная труппа... Англичане и фран-
цузы, между прочим, большие любители оперы...
   Усердно слушавший Щетинин заулыбался.
   - Будет исполнено! Прикажу им играть исключительно английские и фран-
цузские оперы...
   Кольцов несколько озадаченно  посмотрел  на  градоначальника,  затем,
снисходительно улыбаясь, сказал:
   - Ну не обязательно английские и французские. Пусть игра - ют то, что
у них есть. Не плохо им послушать и  русскую  оперу,  например  "Евгения
Онегина"...
   ...А пальцы солдата с непостижимой быстротой касались струн  балалай-
ки, бежали по грифу, словно стараясь догнать друг друга, но,  так  и  не
догнав, замирали...
   Увлеченные игрой солдаты не заметили, как к кругу подо - шел поручик.
По лицу его скользнула злая, оскорбленная гримаса, лицо  вытянулось,  Он
нервно передернул плечом и ударом ноги в  новеньких  щегольских  сапогах
выбил из рук музыканта балалайку.
   - Почему не даете дорогу офицеру? Распустились, скоты! - мальчишечьим
фальцетом вскричал поручик.
   Солдаты отхлынули от крыльца, приниженные и растерянные, не  в  силах
понять беспричинной злости поручика.
   Около поручика остались стоять только солдат-музыкант и  Юра.  Солдат
понуро смотрел на разбитую балалайку, лежавшую у ног Юры.
   Поручик брезгливо посмотрел на балалайку, перевел взгляд на солдата и
опять закричал:
   - Как стоишь?!
   И тут шагнул вперед Юра. Он вскинул голову и возмущенно крикнул:
   - Вы гадкий человек! Вы не смеете так поступать!..
   - Что?.. Что ты сказал?! - разъяренный офицер резко обернулся к Юре.
   - Поручик, подойдите сюда!
   На крыльце стоял Кольцов.
   - Слушаю вас, господин капитан! - тотчас подошел поручик и козырнул.
   Не отвечая на его приветствие, Кольцов процедил сквозь зубы:
   - Воюете? - Он кивнул головой в сторону солдата, - бережно  поднимав-
шего изломанную балалайку. - Не стыдно вам?
   - Нет, представьте себе! Не стыдно! - вдруг задергался поручик,  и  в
глазах его вспыхнула истеричная тоска. - Не  сты