Шел с торопливой оглядкой, прижимаясь поближе к глухим заборам. Иног-
да украдкой приглядывался к домам и прохожим. Старался все  примечать  и
быть незаметным...
   Возле большого, украшенного мелкими скульптурами  дома  на  Жилянской
Мирон замедлил шаги, остановился.
   На ступеньках подъезда дома сидела смиренного вида  девчушка  в  ста-
ренькой латаной-перелатаной кацавейке с братишкой на коленях.
   - А вот дядя идет, он тебя заберет, - неумело  стращала  она  малыша,
который все время упрямо пытался сползти с ее колен.
   Мирон подошел к девчушке, провел короткопалой ладонью по голове малы-
ша и, быстро оглядевшись по сторонам, просипел:
   - Озоруешь, малый! - Потом спросил девчушку: - А ты, случайно,  не  в
этом доме проживаешь?
   - Ага ж, в этом самом.  -  Девчушка  вежливо  привстала,  придерживая
присмиревшего брата за руку.
   - Может, ты знаешь Гриценко Василь Сидоровича, он  тут  проживает,  -
все так же сипло спрашивал он: видно, ночью настудило ему горло.
   - Гриценко? Василь Сидорыч? - удивилась девчушка. - Так он же  помер.
Еще в прошлом годе помер.
   - Помер, говоришь? - слегка оторопел от  неожиданности  Мирон,  потом
спохватился: - Ну, царство ему небесное. - И, прижав к  бокам  неуклюжие
руки, он торопливо зашагал по улице дальше...
   Проблуждав немного по городу, Мирон вышел на Безаковскую улицу, отыс-
кал двадцать пятый номер дома. Скучающей походкой пошел по улице дальше.
Затем вернулся. Около подъезда внимательно осмотрелся и нырнул в  парад-
ное.
   Лестница была светлой и широкой, такие бывают только в  благоустроен-
ных домах с дорогими квартирами. Мирон поднялся на второй, затем на тре-
тий этаж и нашел нужную табличку: "Доктор Поляков П. В. ".  Настороженно
прислушался. За дверью - никаких признаков жизни. Тогда он нажал  кнопку
звонка. Подождал. И нажал снова. Но никто не отвечал.  Стал  стучать.  В
ответ все та же тишина. Мирона это явно  встревожило.  Тихонько,  затаив
дыхание, он отодвинулся от двери и стал крадучись,  на  цыпочках,  спус-
каться вниз: шаг, еще шаг, еще другой - только бы  тихо,  только  бы  не
застучать...
   Прежде чем выйти из подъезда, постоял, наблюдая за улицей,  вглядыва-
ясь в каждую, подворотню, в каждый подъезд.
   Постой-постой, что-то здесь неладно! Вон, на противоположной стороне,
стоит человек. Слишком долго стоит... Похоже,  собирается  уйти...  Ага,
ушел... Ушел или его сменили?..
   А вот идет еще человек в вельветовой курточке и почему-то  очень  по-
дозрительно озирается по сторонам... Повернул на другую  улицу,  слишком
быстро повернул...
   Нет, вроде здесь все спокойно! Стараясь не  выдавать  своего  страха,
Мирон неспешно шагнул из подъезда и пошел по улице, всем  видом  показы-
вая, будто вышел проветриться, прогуляться.
   Узкие улочки и проходные дворы вывели его на Прорезную. По  Прорезной
ходил маломощный трамвай. От угла  Крещатика  он  с  натугой  поднимался
вверх до Владимирской и дальше - на Сенной базар.
   Мирон неторопливо прошел мимо трамвайной остановки и подошел к  дому,
на треугольном фонаре которого значилось; "Прорезная, 8". С безразличным
видом прислонился к углу открытых ворот и  стал  закуривать,  исподлобья
просматривая всю улицу - пядь за пядью; просмотрел - и тут же  успокоил-
ся.
   Свернув цигарку, Мирон поднял голову и вздрогнул - прямо на него  шел
милиционер с красной повязкой на рукаве. На лице Мирона выступил пот.  В
глазах от страха помутилось.
   Не сводя с милиционера глаз, он потянулся рукой за наганом, но  никак
не мог попасть рукой в карман. А когда  наконец  ухватился  за  холодную
ребристую рукоятку, милиционер, дружелюбно улыбаясь, попросил:
   - Дай прикурить, товарищ!
   Мирон поднял свою цигарку, и рука у него дрожала мелкомелко и против-
но, как у припадочного.
   - С похмелья, что ли? - прикуривая, участливо спросил милиционер.
   - Ага... с похмелья... с похмелья... - согласно закивал  головой  Ми-
рон, радуясь, что и на этот раз, похоже, обошлось.  Вывезла  кривая!  Но
все же решил в дом пока не заходить. Не испытывать - будь она неладна! -
судьбу.
   Смахнув рукавом пот - и оглядевшись по сторонам, Мирон двинулся вдоль
трамвайных путей...
   В кабинете Фролова резко, настойчиво  зазвонил  старинный  "Эриксон".
Фролов снял трубку, сильно дунул в нее:
   - Слушаю.
   Кто-то на том конце провода тоже дунул в трубку и искаженной  мембра-
ной голосом произнес:
   - Товарищ Фролов!.. Это товарищ Фролов?..  Океанин  "знакомый"  вывел
нас уже на третий адрес. С Куреневки отправился на Жилянскую, семь,  ин-
тересовался Гриценко. Потом - на Бедаковскую, к  двадцать  пятому  номе-
ру...
   - Что? - вскинулся Фролов. - Повторите!
   -