це. Рядом,  за  стеной,
глухо и напряженно шумел неугомонный базар, Мимо них, громыхая колесами,
с базара неслись пролетки, мужики и бабы толкали тачки с  нераспроданным
за день добром - овощами и фруктами.
   - Сообщение надо передать срочно, - сразу же приступил к делу  Павел.
- Не исключено, что это крупная диверсия, направленная на  деморализацию
Киевского гарнизона.
   - Хорошо, - с видом слегка кокетничающей особы кивнула Наташа. - Пос-
тараюсь отправить сегодня же.
   - Следующий раз встретимся в пятницу в пять часов возле церкви свято-
го Николая. Если не приду в пятницу - в субботу, тоже в пять.
   Наташа согласна кивнула, и они расстались. Юра тем  временем  дочитал
афишу о гастролях оперной труппы. Под рисунком танцующей Кармен крупными
буквами было выведено: "В роли Кармен - госпожа Дольская".
   Кольцов положил руку на плечо Юре, и они двинулись по улице мимо  не-
загорелых застенчивых девушек, которые, выстроившись  в  ряд,  продавали
цветы. Рядом с корзинками, полными пышных букетов, стояли большие медные
кружки: девушки собирали пожертвования в пользу раненых.
   - Вы любите ее? - вырвалось у Юры неожиданно для него самого  -  рев-
ность остро обожгла его сердце и он, не сдержавшись, задал своему  другу
бестактный вопрос.
   Но Кольцов не рассердился и спокойно ответила:
   - Это-дочь одного очень хорошего человека... И я ее люблю как товари-
ща. Понимаешь?
   Юра, благодарный Кольцову за то, что он не рассердился  да  него,  не
отговорился какой-нибудь прописной истиной или шуткой, тихо проговорил:
   - Да.
   Они уже подходили к штабу, когда неподалеку послышались окрики: "Гей,
в сторону!.. В сторону!.." Усиленный конвой из пожилых солдат гнал арес-
тованных. Лица у многих были изможденные,  бледные,  сквозь  разорванную
одежду виднелись кровоподтеки, синяки и грязные, окровавленные повязки.
   Арестованные, шли медленно, с трудом передвигая ноги по гладкой,  за-
литой предвечерним солнечным светом брусчатке. И хотя многие  были  босы
или в лаптях, шум их шагов был тяжелым.
   По тротуару с бравым видом шагал начальник конвоя  поручик  Дудицкий.
Увидев Кольцова, он кинулся к нему, радостно выкрикивая:
   - Господин капитан! Господин капитан!..
   Кольцов почувствовал, что от начальника конвоя несло  лютым  водочным
перегаром.
   - А, поручик, - слегка отстраняясь, произнес Кольцов. - Рад  вас  ви-
деть в добром здравии.
   Дудицкий повел осоловелыми глазами в сторону понурых  арестованных  и
весело доложил:
   - Вот, веду на фильтрацию сих скотов...
   - В тюрьму? - с неприязнью спросил Кольцов.
   - Бараки на мыловаренном возле тюрьмы под тюрьму приспособили, - ска-
ламбурил Дудицкий и, напрасно подождав,  чтобы  оценили  его  остроумие,
продолжил: - Ничего, справляемся. А это кто с вами? -  Он  посмотрел  на
Юру.
   - Сын полковника Львова.
   - Что вы говорите! - Поручик опустил руку на плечо Юры: - Мы с  твоим
отцом из банды вместе вырвались...
   Но Юра уже не слушал Дудицкого, он почувствовал, как из шеренги арес-
тованных его ожег чей-то мимолетный взгляд. Он поискал глазами и... сра-
зу же увидел Семена Алексеевича. Красильников брел в последней  шеренге,
но больше не оглянулся.
   А Юра не мог оторвать взгляда от спины Семена Алексеевича, где сквозь
порванную рубашку проглядывала окровавленная повязка.
   - Вы о генерале Владимове что-нибудь слышали? -  спросил  у  Кольцова
Дудицкий. Ему очень хотелось показать этому штабному офицеру, что и  он,
Дудицкий, тоже вершит большими делами.
   - Что-то припоминаю. Он, кажется, перешел к красным, - с непринужден-
ной снисходительностью то ли к этому незадачливому генералу, перешедшему
к красным, то ли к Дудицкому ответил Кольцов.
   - У меня сидит, под страшным секретом смею доложить вам, -  радовался
невесть чему поручик. - А у красных он,  верно,  бригадой  командовал...
Заходите, покажу!..
   - Благодарю! - ответил Кольцов. И было непонятно, какой смысл он вло-
жил в это "благодарю". Откозыряв, Дудицкий быстро пошел вслед за  колон-
ной пленных.
   Кольцов взглянул на мальчика и сразу заметил перемену, происшедшую  в
нем. Юра растерянно щурился и был похож на взъерошенного,  загнанного  в
клетку воробья.
   - Что случилось, Юра? - Кольцов посмотрел в ту сторону,  где  затихал
тяжелый шаг арестованных и еще клубилась жесткая, сухая пыль. - Ты  что,
знакомого увидел?
   - Д-да... нет... нет... - запнулся вдруг Юра, воспаленно прикидывая в
уме: сказать или не сказать правду? Но так и на  решился,  подумав,  что
это может повредить Семену Алексеевичу - ведь он чекист, - и начал долго
и сбивчиво объяснять Кольцову, что в колонне пленных он увидел человека,
очень похожего на садовника из их имения.  И  ту