то-нибудь  другой  мог  бы
заставить меня говорить, если бы я... Я не  боюсь  слов.  И  думать  я  не
боялся. Я смотрел правде в глаза. Я не собирался бежать. Сначала... ночью,
если бы не эти люди, я, может быть... Нет, клянусь богом! Это удовольствие
я не намерен был им доставить. И так они  много  навредили.  Они  сочинили
целую историю и, пожалуй, в нее верили. Но я знал правду и должен был жить
с нею... один... наедине с самим собой. Я не намеревался подчиниться такой
проклятой несправедливости. В конце  концов  что  это  доказывало?  Я  был
чертовски подавлен. Жизнь мне надоела, сказать вам по правде; но что толку
было спасаться... таким образом? Не так следовало поступить. Я думаю...  я
думаю, что это не был бы конец...
   Он ходил взад и вперед, но, произнеся это последнее слово,  остановился
передо мной.
   - А как думаете вы? - спросил он пылко. Последовала пауза,  и  вдруг  я
почувствовал такую глубокую и  безнадежную  усталость,  словно  его  голос
пробудил меня от сна  и  вернул  из  странствий  по  бесконечной  пустыне,
необъятность которой истерзала мою душу и истомила тело.
   - Не был бы конец, - упрямо пробормотал  он,  немного  погодя.  -  Нет!
Нужно было пережить это... наедине  с  собой...  ждать  другого  случая...
Найти...



12

   Вокруг было тихо; ухо не улавливало никаких звуков.  Туман  его  чувств
проплывал между нами, как бы потревоженный его борьбой, и в прорывах  этой
нематериальной завесы я отчетливо видел перед  собой  его,  взывающего  ко
мне, - видел, словно символическую фигуру на  картине.  Прохладный  ночной
воздух, казалось, давил мое тело, тяжелый, как мраморная плита.
   - Понимаю, - прошептал я,  чтобы  доказать  себе,  что  могу  стряхнуть
овладевшую мною немоту.
   - "Эвондель" подобрал нас  как  раз  перед  заходом  солнца,  -  угрюмо
заметил он. - Шел прямо на нас. Нам оставалось только сидеть и ждать.
   После долгой паузы он произнес:
   - Они рассказали свою историю.
   И снова спустилось гнетущее молчание.
   - Тут только я понял, на что я решил пойти, - добавил он.
   - Вы ничего не сказали, - прошептал я.
   - Что мог я сказать? - спросил он так  же  тихо.  -  ...Легкий  толчок.
Остановили судно. Удостоверились, что оно повреждено. Приняли меры,  чтобы
спустить шлюпки, не вызывая паники.  Когда  была  спущена  первая  шлюпка,
налетел шквал, и судно пошло ко дну... Как свинец... Что  могло  быть  еще
яснее... - Он опустил голову. - ...и еще ужаснее.
   Губы его задрожали; он смотрел мне прямо в глаза.
   - Я прыгнул - не так ли? - спросил он уныло. - Вот  что  я  должен  был
пережить. Та история не имела значения.
   На секунду он сжал руки, поглядел направо и налево во мрак.
   - Это было так, словно обманывали мертвых, - пробормотал он, заикаясь.
   - А мертвых не было, - сказал я.
   Тут он ушел он меня - только так я могу это описать. Я увидел,  что  он
подошел вплотную к  балюстраде.  Несколько  минут  он  стоял  там,  словно
наслаждаясь чистотой и спокойствием ночи. От цветущего кустарника  в  саду
поднимался в сыром воздухе сильный аромат.  Он  подошел  ко  мне  быстрыми
шагами.
   - И это тоже не имело значения, - сказал он с непоколебимым упорством.
   - Быть может, - согласился я, чувствуя, что мне его не понять. В  конце
концов что я знал?
   - Умерли они или нет, но мне не было  оправдания,  -  сказал  он.  -  Я
должен был жить, - не так ли?
   - Да, пожалуй, если стать на вашу точку зрения, - промямлил я.
   - Я был рад, конечно, - небрежно  бросил  он,  словно  думая  о  чем-то
другом.
   - Огласка, - произнес он медленно и поднял голову. - Знаете, какая была
моя первая мысль, когда я услышал?.. Я почувствовал облегчение. Облегчение
при мысли, что эти крики... Я вам говорил, что слышал крики? Нет? Ну,  так
я их слышал. Крики о помощи... они  неслись  вместе  с  моросящим  дождем.
Воображение, должно быть. И, однако, я едва могу... Как глупо... Остальные
не слыхали. Я их спрашивал после. Они все сказали  -  нет.  Нет?  А  я  их
слышал даже тогда! Мне следовало бы знать... но я  не  думал  -  я  только
слушал.  Очень  слабые  крики...  день  за  днем.  Потом  этот   маленький
полукровка подошел ко мне и заговорил: "Патна"... французская канонерка...
привели на буксире в  Аден...  Расследование...  Управление  порта...  Дом
моряка... позаботились о помещении для вас..." Я шел с ним  и  наслаждался
тишиной. Значит, никаких криков не было. Воображение.  Я  должен  был  ему
верить. Больше я уже  ничего  не  слышал.  Интересно  -  долго  бы  я  это
выдержал? Ведь становилось все хуже... я хочу сказать - громче.
   Он задумался.
   - Значит, я ничего не слышал! Ну что ж, пусть будет так. Но огни!  Огни
исчезли! Мы их не видели. Их не было. Если б они были, я поплыл бы  назад,
вернулся бы и стал кричать... молить, чтобы они взяли меня  на  борт...  У
меня был бы шанс... Вы сомневаетесь? Откуда вы знаете, что я чувствовал...
Какое право имеете сомневаться?.. Я и без огней едва  этого  не  сделал...
понимаете?
   Голос его упал.
   - Не было ни проблеска света, ни проблеска, - грустно продолжал  он.  -
Разве вы не понимает