жал Джим. - Мне не было дела до того, что с ним происходит.
Похоже было - он поднимается. Конечно, я думал, что он встает. И ждал - он
пробежит мимо меня к поручням и прыгнет в шлюпку вслед  за  остальными.  Я
слышал, как они возились там, внизу, и  чей-то  голос  словно  из  глубины
шахты крикнул: "Джордж!" Затем все  трое  принялись  вопить.  Я  отчетливо
различал три голоса: один блеял, другой визжал, третий выл... ух!..
   Он слегка вздрогнул, и я заметил, что он медленно  приподнимается,  как
будто чья-то сильная рука поднимала его за волосы со  стула.  Медленно  он
встал, и когда выпрямился во весь рост, рука словно его  отпустила,  и  он
пошатнулся. Жутко спокойным было его лицо, движения и даже голос, когда он
сказал:
   - Они кричали.
   И невольно я насторожился, как будто пытался  уловить  этот  призрачный
крик под фальшивым покровом молчания.
   - Восемьсот человек находились на  борту  этого  судна,  -  сказал  он,
пригвождая меня к спинке  стула  страшным,  невидящим  своим  взглядом.  -
Восемьсот живых людей, а они звали одного мертвого, хотели его спасти:
   "Прыгай, Джордж! Прыгай! Да прыгай же!"
   Я  стоял,  положив  руку  на  шлюпбалку.  Я  был  очень  спокоен.  Тьма
спустилась непроглядная. Не видно было ни неба, ни  моря.  Я  слышал,  как
шлюпка ударялась о борт, и больше ни одного звука  не  доносилось  оттуда,
снизу, но на судне подо мной стоял гул голосов.
   "Mein Gott! Шквал! Шквал! Отталкивайте шлюпку!"
   Когда раздался шум дождя и налетел первый порыв ветра, они подняли вой:
   "Прыгай, Джордж! Мы тебя поймаем! Прыгай!"
   Судно начало медленно опускаться на волне; водопадом обрушился  ливень;
фуражка слетела у меня с головы; дыхание  сперлось.  Я  услышал  издалека,
словно стоял на высокой башне, еще один дикий вопль:
   "Джо-о-ордж! Прыгай!"
   Судно опускалось, опускалось под моими ногами, носом вниз...
   Он задумчиво поднял руку и стал проводить пальцами по лицу,  как  будто
снимая паутину; потом с  полсекунды  смотрел  на  свою  ладонь  и  наконец
отрывисто сказал:
   - Я прыгнул... - Он запнулся.  Отвел  взгляд.  -  Кажется,  прыгнул,  -
добавил он.
   Его светлые голубые глаза смотрели на  меня  жалобно;  глядя  на  него,
стоящего передо мной, ошеломленного, как будто обиженного, -  я  испытывал
странное  ощущение:  то  была  мудрая  покорность  и  снисходительная,  но
глубокая жалость старика, беспомощного перед ребяческим горем.
   - Похоже на то, - пробормотал я.
   - Я не знал этого, пока не поднял глаз, - торопливо объяснил он.
   Что ж, и это  было  возможно.  Приходилось  его  слушать,  как  слушают
маленького мальчика, попавшего в беду. Он не знал.  Каким-то  образом  это
произошло. И вторично произойти не могло. Он прыгнул  на  кого-то  и  упал
поперек скамьи. Ему казалось,  что  все  ребра  у  него  с  левой  стороны
поломаны; потом он перевернулся на спину и увидел смутно  вырисовывающееся
над ним судно, с которого он только что дезертировал. Красный огонь  пылал
в пелене дождя, словно костер на гребне холма, окутанного туманом.
   - Судно казалось высоким, выше стены. Оно вздымалось, словно утес,  над
шлюпкой... Я хотел умереть, - воскликнул он. - Возврата не было. Казалось;
я прыгнул в колодезь - в бездонную пропасть...



10

   Он переплел пальцы и расцепил их. Да, то была правда: он  действительно
прыгнул в бездонную пропасть. Он упал с высоты, на которую больше  уже  не
мог подняться. К тому времени шлюпка пронеслась вперед  мимо  борта.  Было
слишком темно, чтобы они могли  разглядеть  друг  друга;  кроме  того,  их
слепил и захлестывал дождь. Он сказал мне, что их словно увлекал  поток  в
черной пещере. Они повернулись спиной к шквалу;  шкипер,  видимо,  опустил
весло за корму, чтобы вести шлюпку перед шквалом, и  в  течение  двух-трех
минут казалось, что настал конец мира - потоп и  непроглядная  тьма.  Море
шипело, "словно двадцать тысяч котлов".  Это  его  сравнение,  -  не  мое.
Думаю, после первого порыва ветер стих; Джим сам заявил на следствии,  что
большого волнения в ту ночь не было. Он съежился на носу шлюпки и украдкой
бросил взгляд назад. Он увидел желтый огонек на  верхушке  мачты,  мутный,
как последняя угасающая звезда.
   - Я ужаснулся, что огонь все еще там, - сказал он.
   Это его подлинные слова. Его привела в ужас мысль,  что  судно  еще  не
затонуло. Несомненно, он хотел, чтобы отвратительная катастрофа  произошла
возможно скорее. Люди в шлюпке молчали. В темноте казалось, что она  летит
вперед, но, конечно, ход ее не мог быть скорым. Ливень пронесся дальше,  и
страшное, волнующее шипение моря замерло вдали вместе с ливнем. Слышен был
лишь тихий плеск у  бортов  шлюпки.  Кто-то  громко  стучал  зубами.  Рука
коснулась спины Джима. Слабый голос сказал:
   "Вы тут?"
   Другой дрожащий голос выкрикнул:
   "Оно затонуло!"
   Они все вскочили на ноги и поглядели назад. Огня они  не  увидели.  Все
было черно. Мелкий холодный  дождь  хлестал  их  по  лицу.  Шлюпка  слегка
накренялась. Кто-то стучал зубами и дважды пытался сдержать  дрожь,  чтобы
заговорить; наконец ему удалось сказать:
   "К-как раз в-вов-время... Брр!"
   Джим узнал голос старшего механика, угрюмо сказавшего:
   "Я видел, как оно затонуло. Случайно я оглянулся".
   Ветер почти стих.
   В темноте они прислушивал