стеной из кольев, и Тамб  Итам  принес  складной  стул  для
своего господина. Джим посоветовал ему  лечь  спать.  Тамб  Итам  притащил
циновку и улегся поблизости, но заснуть не мог,  хотя  знал,  что  еще  до
рассвета ему  предстоит  отправиться  в  путь  с  важным  поручением.  Его
господин, опустив голову и заложив руки за  спину,  шагал  взад  и  вперед
перед костром. Лицо его было  печально.  Когда  Джим  приближался  к  Тамб
Итаму, тот прикидывался спящим, чтобы его господин не  знал,  что  за  ним
наблюдают. Наконец Джим остановился, посмотрел на него и мягко сказал:
   - Пора.
   Тамб Итам тотчас же поднялся и стал готовиться в путь.  Он  должен  был
спуститься вниз по реке, на час опередив лодку Брауна,  и  объявить  Даину
Уорису, что белых следует пропустить, не причиняя им вреда. Никому другому
Джим не доверил бы  этого  поручения.  Перед  уходом  Тамб  Итам  попросил
какой-нибудь предмет, подтверждающий, что он - Тамб Итам - послан  Джимом.
Собственно, это была простая формальность, так  как  всем  было  известно,
какое положение он занимает при Джиме.
   - Тюан, я несу важное послание - твои собственные слова, - сказал он.
   Его господин сунул руку сначала в один карман, потом в другой и наконец
снял с указательного  пальца  серебряное  кольцо  Штейна,  которое  обычно
носил, и передал Тамб Итаму. Когда Тамб Итам отправился в путь,  в  лагере
Брауна было темно, и только огонек мерцал сквозь ветви одного из деревьев,
срубленных белыми.
   Рано вечером Браун получил от Джима сложенный листок бумаги, на котором
было написано:
   "Путь свободен. Отправляйтесь, как  только  ваша  лодка  поднимется  на
волнах утреннего прилива. Пусть ваши люди будут  осторожны.  В  кустах  по
обеим сторонам речонки и за  частоколом  при  устье  спрятаны  вооруженные
люди. У вас не было бы ни одного шанса на успех, но я не думаю,  чтобы  вы
хотели кровопролития".
   Браун прочел записку, разорвал ее на мелкие кусочки и,  повернувшись  к
Корнелиусу, который принес послание, насмешливо сказал:
   - Прощайте, мой друг!
   В тот день Корнелиус побывал в форте и шнырял  близ  дома  Джима.  Джим
вручил ему записку, так как тот говорил по-английски, был известен  Брауну
и не подвергался риску попасть под выстрел одного из его людей, что  легко
могло случиться с кем-нибудь  из  малайцев,  в  темноте  приближающихся  к
холму.
   Вручив послание, Корнелиус не уходил. Браун сидел у маленького  костра;
все остальные лежали.
   -  Я  мог  бы  вам  сказать  кое-что  приятное,  -  угрюмо  пробормотал
Корнелиус.
   Браун не обратил на него внимания.
   - Вы его не убили, - продолжал тот, - а что вы  за  это  получаете?  Вы
могли бы забрать все деньги у раджи и ограбить дома буги, а теперь  у  вас
нет ничего.
   - Проваливайте-ка отсюда! - проворчал Браун, даже не взглянув на него.
   Но Корнелиус уселся рядом с ним и стал ему что-то нашептывать,  изредка
притрагиваясь  к  его  локтю.  То,  что  он  сказал,  заставило  Брауна  с
проклятием выпрямиться: Корнелиус сообщил ему о вооруженном  отряде  Даина
Уориса в  низовьях  реки.  Сначала  Браун  решил,  что  его  предали,  но,
поразмыслив, убедился, что о предательстве не может быть и речи. Он ничего
не сказал, и немного погодя Корнелиус равнодушным тоном заметил, что  есть
другой обходный путь, хорошо ему известный.
   - Полезное  сведение,  -  сказал  Браун,  настораживаясь;  и  Корнелиус
заговорил о том, что происходит в городе, повторил речи, произнесенные  на
совете, ровным голосом жужжа в ухо Брауна, словно не желая будить спящих.
   - Он думает, что обезвредил меня, - не так ли? - очень тихо пробормотал
Браун.
   - Да. Он дурак. Дитя малое. Он явился сюда и  ограбил  меня,  -  жужжал
Корнелиус, -  и  заставил  весь  народ  ему  верить;  но  если  что-нибудь
случится, и они перестанут ему верить, - что тогда от него останется? Этот
буги Даин, что ждет вас в низовьях реки, капитан,  -  тот  самый  человек,
который загнал вас на холм, когда вы только что сюда прибыли.
   Браун небрежно бросил, что недурно было бы избежать этой встречи;  и  с
тем же независимым видом Корнелиус  заявил,  что  знает  обходный  путь  -
пролив достаточно широкий, по которому лодка Брауна  может  пройти,  минуя
лагерь Уориса.
   - Вам придется не шуметь, - сказал он, словно что-то  вспомнив,  -  так
как в одном месте мы будем проходить как  раз  позади  его  лагеря.  Очень
близко. Они расположились на берегу и втащили свою лодку.
   - Не бойтесь, мы умеем скользить неслышно, как мыши, - сказал Браун.
   Корнелиус потребовал, чтобы его каноэ взяли на  буксир  в  том  случае,
если он будет указывать дорогу Брауну.
   - Я должен поскорей вернуться назад, - пояснил он.
   За  два  часа  до  рассвета  караульные   известили   находившихся   за
частоколом, что белые разбойники спускаются  к  своему  судну.  Тотчас  же
встрепенулись все вооруженные  люди  в  Патюзане,  хотя  на  берегах  реки
по-прежнему было тихо, и если бы не дымное пламя костров, город казался бы
спящим, как в мирное время. Тяжелый туман  низко  навис  над  водой,  и  в
призрачном сером свете ничего не было видно. Когда баркас Брауна выплыл из
речонки в широкую реку, Джим стоял на низком мысе перед частоколом раджи -
на том самом месте, куда он ступил по приезде в  Патюзан.  В  сером  свете
показалась движущаяся тень - одинокая,