расшитые нежными шелками и каменьями. Немалое восхищение вызывали и бархатные 
коши. Расхватывались и нагрудники с золотыми листьями и жемчужными цветами. 
Стоял такой шум, что не только Мусаиб, но и привычные к женской болтовне 
рядовые евнухи затыкали уши.

Когда все дорогие товары были распроданы, подошли прислужницы, и среди них – 
Нестан. Она нагнулась к покрышке для сундука и пожалела, что не осталось 
багдади, вышитого изумрудами и цветами.

— Жаль, ханум, не знал твой вкус, – ответил Вардан, – три дня на майдане у 
входа в Кайсерие буду торговать бисерными кошами и кисеей. Еще два тюка 
осталось. Есть покрывало цвета зари, есть бохча из белого атласа, вышитые 
банные подстилки; а вот, ханум, может быть, тебе эти понравятся? – И он вынул 
из тюка простые коши.

Глаза Нестан затуманились, оранжевые – любимый цвет Хорешани. От Зураба – 
ничего, а она так ждала изумрудный знак.

— Бери, ханум, дешево отдам – шесть абазов.

— Это, по-твоему, 
дешево?
— Если нравится, Нестан, бери, – я заплачу, – и Гулузар кинула купцу горсть 
монет.

Нестан нехотя взяла коши и спрятала под чадрой. А Вардан еще громче 
выкрикнул:
— Если ханум захотят осчастливить купца – три дня на майдане у входа в Кайсерие 
буду 
торговать…
Утомленный непривычным днем, гарем рано погрузился в сон. Не спалось только 
Нестан. В крохотной решетчатой комнатке, примыкавшей к эйвану, она нащупала под 
подкладкой коши послание и жадно прильнула к нему, стараясь уловить истинный 
смысл отрывочного письма, без начала и конца.

"…не омрачай свои изумруды слезами. Мужчины избегают померкших глаз, но не 
перестают любить золотое руно. Необходимо приблизить час веселья… В поисках 
ящериц ходит по майдану волшебник, если пойти следом за ним, то увидишь Орлиную 
башню… Многое случается раз в жизни… Многое неповторимо. Смелые думы рождают 
смелое дело… Кто из бедных затворниц найдет мое послание… да проникнет в его 
суть и наполнит новым веселым светом тридцать 
дней…
Послано из радостного гарема великодушного 
хана…"
Нестан распорола подкладку другой коши, нашла клочок белого шелка, на котором 
были начертаны зеленой краской три слова: «Барс возле Мудрого».

Это была записка от Папуна, которую он передал Вардану.

«Барс! – Спазмы сдавили горло Нестан. – Кто из друзей прибыл спасти ее? О 
святая Мария! – Слезы хлынули из ее глаз. – «Возле Мудрого»! А Мудрый нарочно 
повторял: «Три дня…» Сегодня первый, еще два! О господи, только бы не 
опоздать!» – Нестан пестрым платком вытерла бегущие слезы.

Озадаченная Гулузар, вернувшись с купанья, упорно добивалась, чем так 
взволнована прекрасная княгиня.

— Как же мне не горевать, – призналась Нестан, – купила коши, а они мне велики.

— О аллах, стоит ли из-за этого портить глаза! Купец еще три дня будет 
торговать на майдане. Айша обменяет тебе.

— Сколь добра ты ко мне, нежная Гулузар, но боюсь, купец на этот раз предложит 
крошечные.

— Тогда пойдешь вместе с Айшей, она тоже хочет купить кисет для своего брата.

Тревога охватила Нестан: не заподозрит ли евнух? Но тут же вспомнила, как 
месяца два назад евнух свободно отпустил ее с Айшей на полбазарного дня… О 
иверская божья матерь, помоги бедной княгине 
Эристави!



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ 
ЧЕТВЕРТАЯ

На север, запад, восток и юг выходили четыре двора посольского здания. 
Множество покоев и комнаток предназначалось для послов и их огромной свиты. 
Широкий ручей, обсаженный по обоим берегам высокими яворами, протекал через дв