.

Не успел ослепительный рог вызвать восхищение и сверкнуть в руках нового 
«барса», как вошел с бурдючком под мышкой дед Димитрия. Он подкинул тугой 
бурдючок и, притопнув ногой, сообщил о разочаровании злых духов четырех ущелий, 
которые не смогли удержать его в Носте, и о радости ангелов восьми троп, 
приведших его в дом, наполненный отвагой.

Дед сдернул тесьму с лапки бурдюка, и в рог хлынула янтарная влага. Потрясая 
бурдючком, он нараспев 
приговаривал:
«Цминда Шио! Пусть льется счастье в твое сердце, как в этот рог льется вино! 
Цминда Элиа! Пусть, как пыль от ветра, бежит враг от твоей шашки! Цминда 
Гиорги! Пусть, как свеча от огня, так плачет твой недруг от твоих грозных 
слов!»
Автандил отпил и передал рог деду Димитрия. Дед отпил и передал рог Саакадзе. 
Саакадзе отпил и передал рог Даутбеку. Так, по старшинству, переходил рог от 
«барса» к «барсу». Последним выпил Элизбар и, поцеловав рог, вернул Автандилу.

Девушки, ударяя в дайра, задорно 
пропели:


Радуй 
нас!
Дайра, 
пой!
Сладок час,

близок бой,


Автандил
вышел наш,

И 
завыл
кизилбаш.

Задрожал,

как туман.

Кинь 
ханжал
свой в 
саман!
Сам 
беги
за 
Аракс!
Дайра, 
жги!
Радуй 
нас!


И плавно перешли к нежной мелодии, предвещая витязю любовь.

Русудан подошла к сыну, обеими руками приблизила его голову к своим глазам и 
проникновенно напутствовала его на будущие сражения с врагами и нерушимую 
дружбу с близкими. Лишь на миг дрогнул ее голос, но, торопливо откинув вуаль, 
она весело объявила, что олень заскучал на вертеле и жаждет показать «барсам» 
зарумянившиеся бока.

— Друзья, сегодня наш день! – сказал Саакадзе, положив руку на плечо Автандила.

За накрепко закрытыми воротами, сбросив тяжесть мантии Великого Моурави, пирует 
с «барсами» Георгий Саакадзе. Он чувствует себя вновь молодым ностевцем, 
расположившимся над горным обрывом. На скатерть ставятся не те дорогие яства на 
серебряных подносах, что подаются ежедневно, а те, что с аппетитом поедались в 
родном всем «барсам» Носте. И вино льется, привезенное дедом Димитрия, 
управителем богатого замка Саакадзе, и посуда глиняная, и сладости далекой 
юности, наивно-затейливые.

Пирует Георгий Саакадзе с друзьями, раскатист его смех, остроумны шутки; полны 
чаши вином родной земли. Знает Георгий, эти пиры его «барсам» дороже любой 
награды. Знает: лишь такая чаша с вином воскрешает былую жизнерадостность 
Папуна. Знает: Эрасти готов отдать две жизни за такой пир… И еще знает: только 
в эти часы он по-настоящему ощущает теплоту жизни, он искренен, он принадлежит 
себе, семье и друзьям. И еще знает: все меньше становится таких часов. Во