заросшие камышом. Теперь за колесницей шли шесть 
охотников и помогали лошадям вытаскивать ее из ухабов.
     Взлетали фазаны с полян, заросших рогозом. Напуганные кабаны метались в 
тростниках.
     В зарослях жалобно пищали фазаньи птенцы. Охотники подъехали к покрытому 
бурьяном плоскогорью, с трех сторон которого высились горы, и оно вда валось в 
них, как морской залив. С юга к нему подступала необъятная степь.
     Главный ловчий нагнал царя.
     – Не послать ли загонщиков на склоны гор, чтобы они согнали зверей на 
плоскогорье, там их и встретят гепарды.
     Главный ловчий сожалел, что гончие псы сегодня не пригодятся: гепарды, 
увидев собак, бросятся за ними и перестанут ловить ланей. Всадники долго стояли 
на степной меже. Наконец с севера донесся звук большого охотничьего рога, на 
склонах гор. загонщики били в барабаны. Над чащей тростников поднялись фазаны, 
и охотники издали любовались ими. Кабаны убегали в лес.
     Охотники видели издали, как заколыхались верхушки бурьяна. Георгию и 
Гиршелу показалось, что над зарослями летят две птицы, но то были не птицы, а 
уши двух ланей. Георгий испугался, что лани могут заметить охотников и уйти 
обратно в горы. Гиршел уверял, что раз уж они спустились с гор на плоскогорье, 
то обязательно выйдут в степь.
     И действительно, лани, вынырнув из чащи бурьяна, понеслись прямо по степи. 
Не успели они проскакать и ста локтей, как Ушишараисдзе снял красные повязки с 
гепардов. Звери бросились в погоню.
     Георгий, Шорена, Рыбья Корова, дочь ее, Гиршел, Арсакидзе, Дачи и супруга 
его – вся свита сорвала коней с места. Гепарды неслись за ланями изо всех сил. 
Кони от быстрого бега распластались по земле, но все же отставали от гепардов.
     Сперва Георгий и Гиршел скакали впереди, но конь Гиршела вскоре отстал. 
Теперь текинская кобыла Шорены догнала золотистого жеребца, на котором скакал 
Георгий,, Арсакидзе пришпорил арабского мерина и следовал за ними на расстоянии 
прыжка лани. Георгий был рад, что рядом с ним скачет Шорена. В этот миг он 
забыл и о гепардах и о ланях. Гепардсамец первый настиг лань. Еще несколько 
прыжков, и он вскочил бы на спину своей жертвы, Но в этот миг лань бросилась 
влево – так же заяц удирает от гончих. Гепард пронесся мимо нее. Пока он 
изменил направление, лань ушла далеко. Вторая лань поскакала вправо и увлекла 
за собой гепардасамку.
     Эристав Дачи, главный управитель двора и пять всадников тоже повернули 
вправо, царь и остальные всадники погнали коней за первой ланью.
     Несколько дам отстало. Зависть душила Рыбью Корову, она припустила коня и 
быстро нагнала дочь Колонкелидзе. Кобыла Шорены уступила место мерину Цокалы. 
Гнев обуял Георгия, когда он заметил рядом с собой Рыбью Корову. Теперь мчались 
в паре Шорена и Ута. Это напоминало им юношеские радости, пережитые когдато в 
Пхови. У Арсакидзе мелькнула мысль опередить царя и показать ему, как умеют 
ездить лазы… Но даже в порыве азарта он понял, что делать этого не стоит.
     Гепард– самец снова нагнал лань. Она опять взяла в сторону, но на этот раз 
гепард оказался умнее. Со страшной быстротой преодолел он пространство, описал 
в воздухе дугу и очутился на спине у лани.
     Пока спешивались всадники, гепард схватил за горло свою жертву и стал 
жадно пить ее кровь. При этом он злобно рычал: «урррахх! урррахх!»
     Даже мужчины не смели приблизиться к нему.
     – Попробуй, Гиршел, подойди! – с улыбкой обратился царь к владетелю 
Квелисцихе.
     Гиршел колебался. Он побледнел. Георгий снова улыбнулся и выступил вперед. 
«Урррахх!…» – зарычал гепард еще свирепее. Георгий стегнул в воздухе плетью и 
яростно прикрикнул на зверя. Хищник оторвался от лани, из его окровавленной 
пасти раздалось: «урррахх!…»
     Георгий смело подошел к лани, распорол ей кинжалом живот и бросил зверю 
дымящиеся внутренности. Двое всадников неслись к ним по степи. Эристав Дачи и 
главный ловчий подскакали к царю.
     – Что у вас там случилось, молодцы? – спросил Георгий.
     – Гепард поймал лань, но сам пожирает ее, никого не подпускает к себе. 
Чуть не откусил ногу эриставу Дачи! – доложил главный ловчий.
     – Плохие же вы рыцари, если одна самка напугала стольких храбрецов, – 
пошутил Георгий.
     – Неужели гепард мог напугать даже моего мужа? – едва сдерживая смех, 
отозвалась дочь Фанаскертели.
     Гиршел то краснел, то бледнел. Гвоздем вонзились в сердце слова Русудан: 
«Даже моего мужа». Особенно это «даже»…
     Охотники снова сели на коней. Гиршел был мрачен. Вдвоем с царем мчались 
они впереди других. Остальные охотники ехали по степи рысью, так как ни у кого 
из них не было желания кормить собой гепарда Георгий был в восторге от того, 
что всегда печальная Шорена увлеклась охотой.
     Царь воспользовался этим и спросил дочь Колонкелидзе:
     – Хочу спросить тебя, Шорена, но не сердись на меня! Прошу тебя заранее!
     – Прикажите, государь. Разве цари боятся гнева рабов?
     – Неизвестно, кто из нас раб. Шорена улыбнулась.
     – Скажи, Шорена, нравится ли тебе твой жених?
     – Что же, Гиршел был бы не плох собой, если бы не походил немного на 
журавля! – не задумываясь, отве