VII


Два дня спустя Кестер, запыхавшись, выскочил из мастерской:

– Робби, звонил твой Блюменталь. В одиннадцать ты должен подъехать к нему на 
кадилляке. Он хочет совершить пробную поездку. Если бы только это дело 
выгорело!

– А что я вам говорил? – раздался голос Ленца из смотровой канавы, над которой 
стоял форд. – Я сказал, что он появится снова. Всегда слушайте Готтфрида!

– Да заткнись ты, ведь ситуация серьезная! – крикнул я ему. – Отто, сколько я 
могу ему уступить?

– Крайняя уступка – две тысячи. Самая крайняя – две тысячи двести. Если нельзя 
будет никак иначе – две тысячи пятьсот. Если ты увидишь, что перед тобой 
сумасшедший, – две шестьсот. Но тогда скажи, что мы будем проклинать его веки 
вечные.

– Ладно.

Мы надраили машину до немыслимого блеска. Я сел за руль. Кестер положил мне 
руку на плечо:

– Робби, помни: ты был солдатом и не раз бывал в переделках. Защищай честь 
нашей мастерской до последней капли крови. Умри, но не снимай руки с бумажника 
Блюменталя.

– Будет сделано, – улыбнулся я.

Ленц вытащил какую-то медаль из кармана?

– Потрогай мой амулет, Робби!

– Пожалуйста.

Я потрогал медаль.

Готтфрид произнес заклинание:

– Абракадабра, великий Шива, благослови этого трусишку, надели его силой и 
отвагой! Или лучше вот что – возьми-ка амулет с собой! А теперь сплюнь три раза.


– Все в порядке, – сказал я, плюнул ему под ноги и поехал. Юпп возбужденно 
отсалютовал мне бензиновым шлангом.

По дороге я купил несколько пучков гвоздики и искусно, как мне показалось, 
расставил их в хрустальные вазочки на стенках кузова. Это было рассчитано на 
фрау Блюменталь.

К сожалению, Блюменталь принял меня в конторе, а не на квартире. Мне пришлось 
подождать четверть часа. «Знаю я эти штучки, дорогой мой, – подумал я. – Этим 
ты меня не смягчишь». В приемной я разговорился с хорошенькой стенографисткой и,
 подкупив ее гвоздикой из своей петлицы, стал выведывать подробности о фирме ее 
патрона. Трикотажное производство, хороший сбыт, в конторе девять человек, 
сильнейшая конкуренция со стороны фирмы «Майер и сын», сын Майера разъезжает в 
двухместном красном эссексе – вот что успел я узнать, пока Блюменталь 
распорядился позвать меня.

Он сразу же попробовал взять меня на пушку.

– Молодой человек, – сказал он. – У меня мало времени. Цена, которую вы мне 
недавно назвали, – ваша несбыточная мечта. Итак, положа руку на сердце, сколько 
стоит машина?

– Семь тысяч, – ответил я. Он резко отвернулся:

– Тогда ничего не выйдет.

– Господин Блюменталь, – сказал я, – взгляните на машину еще раз…

– Незачем, – прервал он меня. – Ведь недавно я ее подробно осмотрел…

– Можно видеть и видеть, – заметил я. – Вам надо посмотреть детали.