ть.
   - К вашим услугам, мадемуазель, - просто и кротко отвечала Адриенна.
   При виде задорной и победоносной мимики Пышной Розы, услыхав  ее  вызов
Адриенне,   достойный   Агриколь,   беседовавший   с    Горбуньей,    стал
прислушиваться и,  вытаращив  глаза,  на  минуту  растерялся  от  дерзости
гризетки. Затем, опомнившись, он потянул ее за рукав и шепнул:
   - Да вы, верно, помешались? Знаете ли вы, с кем говорите?
   - Ну и что же?.. Разве одна хорошенькая женщина не  стоит  другой?..  Я
говорю это, чтобы мадам слышала... Надеюсь, меня не  съедят?  -  громко  и
бойко отвечала Роза. - Мне надо с ней переговорить... и  я  знаю,  что  ей
известно, о чем... А если не известно... так дело недолгое... я объясню, в
чем штука!..
   Адриенна, опасаясь какой-нибудь нелепой выходки  по  адресу  Джальмы  в
присутствии Агриколя, сделала ему знак и отвечала гризетке:
   - Я готова вас выслушать, мадемуазель... но не здесь...  вы  понимаете,
почему...
   - Верно, _мадам_... Ключ со мною... и если вы желаете...  так  идем  ко
мне...
   Это ко "мне" было сказано с торжествующим видом.
   - Пойдемте к вам, мадемуазель, если вам угодно  оказать  честь  принять
меня у себя... - отвечала мадемуазель де Кардовилль своим нежным голосом и
слегка поклонившись с такой утонченной  вежливостью,  что  Роза  при  всем
своем задоре растерялась.
   - Как, - заметил Агриколь, - вы так добры, что хотите...
   - Господин Агриколь, - прервала его мадемуазель де Кардовилль, -  прошу
вас остаться с моей бедной подругой... Я скоро вернусь.
   Затем, подойдя к Горбунье, разделявшей удивление Агриколя, она сказала:
   - Извините, если я вас оставлю на несколько  минут...  Соберитесь  пока
немного с силами... и я вернусь, чтобы увезти вас к нам домой,  дорогая  и
добрая сестра...
   И, повернувшись к Пышной Розе, окончательно  изумленной  тем,  что  эта
красивая дама называет Горбунью сестрой, она прибавила:
   - Если вам будет угодно... мы можем идти...
   - Извините, _мадам_, что я пойду вперед показывать дорогу, но  лестницы
в этой трущобе сделаны так, что шею можно свернуть, -  ответила  гризетка,
подбирая   губы   и   прижимая   локти   к   талии.   Она   хотела    этим
засвидетельствовать, что прекрасные манеры и  изящные  выражения  известны
также и ей.
   Обе соперницы вышли из мансарды, оставив Агриколя и Горбунью вдвоем.
   К счастью, окровавленные останки Королевы Вакханок были уже отнесены  в
подвальную лавочку матушки Арсены, и любопытные, привлеченные, как всегда,
несчастным случаем, толпились на  улице;  молодым  девушкам  на  дворе  не
попалось никого, и Роза по-прежнему оставалась в неведении  о  трагической
кончине своей прежней подруги, Сефизы.
   Через несколько минут Гризетка и мадемуазель де Кардовилль очутились  в
квартире  Филемона.  Это  оригинальное  жилище  пребывало  все  в  том  же
живописном беспорядке, в каком Пышная  Роза  его  оставила,  уйдя  с  Нини
Мельницей, чтобы сделаться героиней таинственного приключения.
   Адриенна, не имевшая, конечно, ни малейшего  понятия  об  эксцентричных
нравах студентов и _студенток_, несмотря на  озабоченность,  с  удивлением
разглядывала хаос, состоявший из вещей  самых  разношерстных:  маскарадных
костюмов; черепов с трубками  в  зубах;  сапог,  заблудившихся  в  книжном
шкафу; чудовищных размеров кубков; женских платьев; обкуренных трубок... и
т.д. За удивлением последовало невольное отвращение;  девушка  чувствовала
себя неуютно в этом убежище, не столько бедном, сколько безалаберном, -  в
то  время  как  нищенская  мансарда  Горбуньи  не  внушала   ей   никакого
отвращения.
   Пышная Роза, несмотря на свою развязность, испытывала немалое волнение,
очутившись наедине с мадемуазель де  Кардовилль.  Редкая  красота  молодой
патрицианки, ее величественный вид, исключительное изящество манер, полное
достоинства и в то же время приветливое обращение, с каким она отвечала на
дерзкий вызов гризетки, - все это производило внушительное впечатление  на
Розу. А так как  она  была  добрая  девушка,  ее  очень  тронуло  то,  что
мадемуазель де Кардовилль назвала Горбунью своей сестрой, своей  подругой.
Роза ничего не знала об Адриенне: ей было известно только, что это знатная
и богатая  особа,  и  гризетке  становилось  неловко  за  слишком  вольное
обращение с ней.  Но  хотя  враждебные  намерения  против  мадемуазель  де
Кардовилль значительно смягчились,  самолюбие  не  позволяло  ей  выказать
произведенного на нее впечатления; поэтому она постаралась возвратить себе
уверенность и, заперев дверь на замок, сказала:
   - _Окажите мне честь, присядьте, мадам_.
   Все это, чтобы показать, что и она может изящно выражаться.
   Адриенна машинально  взялась  за  стул,  но  Роза,  с  гостеприимством,
достойным античных времен, когда даже врага считали  священным  гостем,  с
живостью воскликнула:
   - Не берите этот стул! У него не хватает ножки!
   Адриенна взялась за спинку другого стула.
   - И этот не берите - у него спинка не держится.
   И  действительно,  спинка,  изображавшая   лиру,   осталась   в   руках
мадемуазель де Кардовилль, которая, тихонько положив ее на стул, заметила:
   - Я думаю, мы можем поговорить и стоя?
   - Как угодно, _мадам_! - ответила Роза, стараясь  сохранить  вызывающий
тон, чтобы не дать заметить своего смущения.
   Так начался разговор между мадемуазель де Кардовилль и гризеткой.



24. РАЗГОВОР

   После неско