нежиться, кататься в карете... Как видите, не
трудно... да еще доброе дело сделаете!
   - Живя герцогиней?
   - Ну, да. Однако  не  спрашивайте  меня  больше...  Я  ничего  не  могу
сказать... А лучше решайтесь скорее... тем более что силой вас держать  не
будут. Попробуйте... Понравится так жить - хорошо, а нет -  так  вернетесь
под кров Филемона!.
   - Пожалуй...
   - Попробуйте... Риска никакого нет.
   - Положим, что так. Только я никак не могу этому поверить... а потом не
знаю, должна ли я...
   В это  время  Нини-Мельница  подошел  к  окну,  отворил  его  и  сказал
подбежавшей Розе:
   - Поглядите-ка... у ворот...
   - Какая хорошенькая коляска! Как в ней, должно быть, приятно сидеть!
   - Эта коляска ваша. Она вас ждет.
   - Как ждет? - воскликнула девушка. - Я должна, значит, решиться сейчас?
   - Или никогда.
   - Сегодня?
   - Сию минуту.
   - Куда же вы меня повезете?
   - А откуда я знаю!
   - Вы не знаете?
   - Не знаю... - Дюмулен снова говорил правду. - Но кучер знает.
   - Сознайтесь, Нини... что это все довольно забавно.
   - Я думаю!.. Если не было бы забавно, так не было бы и веселья!
   - Правда!
   - Значит, вы согласны. Отлично. Очень рад и за вас и за себя.
   - За себя?
   - Ну, да... Вы мне оказываете большую услугу!
   - Каким образом?
   - Не все ли равно? Но я ваш должник!
   - Что верно, то верно.
   - Ну, что же?.. Едем?
   - А что в самом деле... Не съедят же меня там! - решительно  произнесла
Пышная Роза.
   И она, припрыгивая, достала розовую, как ее щеки, шляпку-биби,  подошла
к треснутому зеркалу и кокетливо надела  ее  немножко  набок,  на  светлые
бандо своих волос; оставляя открытой белую шею и затылок,  где  начинались
шелковистые корни густого шиньона, шляпка придавала ее  хорошенькому  лицу
если и не слишком вольное, то, во всяком случае, резвое выражение.
   - Плащ! - приказала она Дюмулену, который,  заручившись  ее  согласием,
чувствовал, что у него гора свалилась с плеч.
   - Фи, какая гадость - плащ! - проговорил, он,  доставая  из  последнего
оттопыренного кармана большую кашемировую шаль и набрасывая  ее  на  плечи
девушки.
   - Кашемир!!! - воскликнула с восторгом  Роза,  краснея  от  неожиданной
радости. - Решено! - с геройской отвагой прибавила она. - Иду на риск!
   И она легко сбежала с лестницы, сопровождаемая Дюмуленом.
   Торговка углем и зеленью стояла у дверей своей лавочки.
   - Здравствуйте, мадемуазель! Раненько сегодня  поднялись...  -  сказала
она.
   - Да, матушка Арсена. Вот мой ключ.
   - Хорошо, мадемуазель.
   - Ах, что я вспомнила! - воскликнула Роза.
   И, отведя в сторону Дюмулена, шепнула:
   - А как же Филемон?
   - Филемон?
   - Ну, да! Если он вернется?
   - Эх, черт! - воскликнул Нини, почесывая за ухом.
   - Что же сказать Филемону, если он вернется и не застанет  меня?  Долго
ли меня там продержат?
   - Я думаю, три-четыре месяца.
   - Не дольше?
   - Не думаю.
   - Ну, так ладно.
   И, вернувшись к матушке Арсене, Роза, не долго думая, заявила:
   - Матушка Арсена, если Филемон  вернется...  скажите,  что  я  ушла  по
делу...
   - Хорошо.
   - Да чтобы он не забыл кормить моих голубей, которые у него в кабинете.
   - Хорошо.
   - А пока прощайте.
   - Прощайте, мадемуазель.
   Махровая Роза победоносно уселась в коляску с Нини-Мельницей.
   Когда коляска выехала с улицы Хлодвига, Жак Дюмулен произнес про себя:
   - Черт меня возьми, если я понимаю, что из  этого  выйдет!  Но  я  свою
глупость исправил, а на остальное наплевать!



2. ТАЙН