емой горечью заметила Адриенна.
- Да... вероятно,  он  пожалеет,  что  _не  все  видел_...  Жаль,  что  он
запоздал... Ведь я ему обязана этим прелестным вечером!
   Быть может, маркиза и заметила бы горькую иронию, которую  Адриенна  не
могла скрыть, если бы страшный, долгий, хриплый вой не  привлек  всеобщего
внимания зрителей, не интересовавшихся до сих пор тем, что происходило  на
сцене  до  появления  Морока.  В  один  момент  все   взоры   инстинктивно
устремились на пещеру, находившуюся почти под  ложей  Адриенны,  и  трепет
жгучего любопытства волной пробежал по толпе.
   Второй, еще более разъяренный, звучный и глубокий раскат рева  раздался
из пещеры, вход в которую был прикрыт искусственным кустарником. При  этом
реве англичанин поднялся в ложе, высунулся из нее наполовину и с  живостью
потер руки. Затем он остался недвижим, не сводя своих зеленых,  блестящих,
пристальных глаз со входа в пещеру.
   Заслышав хищный рев, Джальма вздрогнул, несмотря на любовь, ненависть и
ревность, жертвой которых он являлся. Вид этого леса, рев пантеры  глубоко
его  взволновали,  пробудив  воспоминания  о  родине  и  кровавых  охотах,
которые, подобно войне, обладают страстным,  ужасным  опьянением.  Услыхав
звуки гонга, призывавшие  войска  к  атаке,  Джальма  взволновался  бы  не
больше. Огонь охватил все его  существо.  Вскоре  рев  пантеры  был  почти
совершенно заглушен далеким рычанием льва и тигра; как  громовые  раскаты,
раздавались ответные голоса Иуды и Каина, клетки которых стояли в  глубине
за сценой.
   При звуках ужасного концерта, столь  знакомого  Джальме  в  девственных
лесах его родины, кровь индуса закипела в жилах,  глаза  загорелись  диким
огнем. Наклонив из  ложи  голову,  вцепившись  руками  в  барьер,  Джальма
конвульсивно дрожал всем телом. Для него не существовало больше ни  толпы,
ни театра, ни Адриенны: он был в лесах Индии... он чуял тигра...
   К  красоте  молодого  человека  примешивалось  теперь  выражение  такой
грозной, дикой отваги, что Пышная Роза с  некоторым  испугом  и  страстным
восторгом не сводила с него взгляда. В первый  раз  в  жизни  ее  веселые,
лукавые глаза выражали серьезное волнение. Она не могла дать себе отчета в
том,  что  с  ней  происходило,  сердце  ее  билось  и   замирало,   точно
предчувствуя страшное несчастье. Уступив  невольно  испугу,  она  схватила
Джальму за руку и проговорила:
   - Не смотрите так на эту пещеру... я боюсь...
   Принц не слыхал ее.
   - Вот он, вот! - заговорили в публике.
   В глубине сцены показался Морок. В руках у него были лук  и  колчан  со
стрелами. Медленно спускался укротитель по  бутафорской  скале,  время  от
времени останавливаясь, словно желая прислушаться и осторожно подкрасться.
Оглядываясь  по  сторонам,   Морок   невольно   встретился   со   взглядом
зеленоглазого англичанина, ложа которого была как раз рядом с  пещерой.  В
эту  минуту  лицо  укротителя  так  страшно  исказилось,  что  маркиза  де
Моренваль, смотревшая на него в превосходный лорнет, невольно  с  живостью
проговорила:
   - Адриенна... этот человек боится... с ним произойдет несчастье...
   - Разве здесь  может  случиться  несчастье?  -  с  насмешливой  улыбкой
отвечала  девушка.  -  Среди  блестящей,  нарядной,  оживленной   толпы...
несчастье... сегодня? Полноте, дорогая Жюли... вы говорите, не  подумав...
несчастья случаются во мраке... в тиши... а не при таком свете... Не среди
такой веселой толпы!
   - Боже!.. Адриенна! Берегитесь! - воскликнула маркиза с ужасом,  хватая
за руку молодую девушку. - Видите... вон она?
   И маркиза дрожащей рукою указала на вход в пещеру.
   Адриенна с живостью наклонилась, чтобы посмотреть.
   - Берегитесь!.. Не высовывайтесь так! - воскликнула маркиза.
   - Вы становитесь безумной... со своими страхами! - сказал маркиз  жене.
- Пантера на цепи, да если бы она и сорвалась с цепи, что  невозможно,  то
здесь мы в полной безопасности.
   Трепет любопытства пробежал по залу. Все  взгляды  устремлены  были  на
пещеру. Наконец,  раздвинув  искусственные  кусты  своей  широкой  грудью,
черная пантера показалась из логовища. Вытянув раза два плоскую  голову  с
горящими желтыми глазами и полуоткрыв красную пасть, - она  снова  страшно
заревела, показывая два ряда чудовищных зубов.  Двойная  железная  цепь  и
железный ошейник были выкрашены в  черный  цвет,  сливавшийся  с  эбеновой
шерстью и темнотой пещеры, так что  иллюзия  была  полная:  казалось,  что
ужасное животное на свободе в своем логове.
   - Взгляните на индусов! - сказала вдруг маркиза. -  Как  они  хороши  в
своем волнении!
   Действительно, при виде пантеры дикий пыл Джальмы  достиг  апогея.  Его
глаза блестели, как два черных бриллианта, верхняя  губа  подергивалась  с
животной  яростью,  казалось,  он  весь  трепетал  от  волнения,  точно  в
неистовом пароксизме гнева.
   Феринджи,  опиравшийся  на  барьер,   чувствовал   себя   тоже   сильно
взволнованным благодаря странной случайности:
   - Эта черная пантера очень редкой породы, - думал он.  -  Должно  быть,
это та самая, которую малаец (душитель-туг, татуировавший Джальму  на  Яве
во время его сна) принес  детенышем  из  логовища  и  продал  европейскому
капитану. Могущество Бохвани проявляется всюду! -  прибавил  туг  в  своем
кровожадном суеверии.
   - Не правда ли, индусы поразительно интересны в эту  минуту?  -  сказал
маркиз Адриенне.
   - Быть может, они испытали нечто подобное у себя на охоте  в  Индии,  -
отвечала молодая девушка, как будто  нарочно  вызывая  самые  жестокие  из
своих