й гримасой, обнажила ряд  белых  зубов,  конвульсивно
сжатых. Словом, вся его физиономия приняла настолько  дикий  и  угрожающий
вид, что Горбунья задрожала от ужаса. Молодой индус, захваченный пылкостью
своей  натуры,  почувствовал  невольное,  бессознательное  головокружение,
подобное какому-то молниеносному толчку, когда кровь приливает к глазам  и
ослепляет их, заставляет мутиться рассудок... словом, то,  что  случается,
когда честному человеку неожиданно дадут пощечину... Если бы мысль перешла
в дело, то взрыв гнева Джальмы, как взрыв мины, уничтожил  бы  разом  всех
присутствующих, не исключая его самого.
   Он убил бы княгиню за подлое обвинение, Адриенну за то, что  она  могла
быть обвиненной, Горбунью за то, что она присутствовала при этом, а себя -
из-за невозможности пережить такое разочарование.
   Но... о, чудо! Его безумный взгляд встретился  со  спокойным,  ясным  и
уверенным в своем достоинстве  взглядом  Адриенны.  И  выражение  свирепой
ярости рассеялось, как дым.
   Больше того: к великому изумлению  княгини  и  молодой  работницы,  чем
больше  вглядывался  индус  в  лицо  Адриенны,  тем  разумнее,  тем  яснее
становился его взгляд, точно их чистые, молодые души сливались в  одну;  и
черты Джальмы скоро совсем преобразились, отражая, как  в  зеркале,  ясное
спокойствие лица молодой девушки.
   Постараемся  объяснить,  так  сказать,  с   физической   стороны   этот
нравственный переворот, который привел в восхищение напуганную Горбунью  и
возбудил злобную досаду ханжи.
   Когда яд клеветы изливался из уст княгини, Джальма стоял у камина.  Под
влиянием гнева он сделал было шаг к  княгине,  но,  справившись  с  собой,
нервно вцепился в мрамор каминной  доски,  как  бы  желая  его  раздавить.
Судорожный трепет пробегал у него по телу, а  искаженные  черты  сделались
неузнаваемы и ужасны.
   Адриенна, под влиянием гневного негодования, тоже вскочила с места  при
словах княгини, поддавшись, как и Джальма, первому порыву  слепой  ярости.
Но тотчас же успокоенная сознанием своей невинности, она пришла в себя,  и
черты ее вновь приняли очаровательное ясное выражение. В это мгновение  ее
глаза встретились с глазами Джальмы. С минуту она была смущена и  огорчена
ужасным, грозным выражением его лица и невольно подумала:  "Такая  нелепая
низость возбудила его гнев! Значит, он может меня заподозрить";  но  вслед
за этой мыслью,  столь  же  быстрой,  как  и  жестокой,  явилась  безумная
радость, когда  Адриенна  увидала,  как  изменились,  точно  под  влиянием
волшебных чар, черты Джальмы от действия ее взгляда.
   Итак,  отвратительная  интрига  г-жи  де  Сен-Дизье   кончилась   ничем
благодаря тому, что лицо Адриенны сохранило спокойное, полное  достоинства
выражение.
   Этого мало. В ту минуту, когда княгиня задыхалась  от  гнева  при  виде
немой сцены, Адриенна с  пленительным  кокетством  протянула  принцу  свою
прелестную руку, и молодой индус, опустясь на колени,  прильнул  к  ней  с
такой страстью, что девушка невольно вспыхнула. Затем молодой человек  сел
на горностаевый ковер у ног Адриенны, с  немым  обожанием  любуясь  ею,  и
счастливая молодая девушка склонилась к нему так нежно, их взоры слились в
таком безумном страстном восторге, как будто тут не было  задыхавшейся  от
злобы ханжи.
   Но Адриенна, словно  вспомнив,  что  чего-то  не  хватает  для  полного
счастья, знаком подозвала Горбунью и посадила ее рядом с собою.  И  тогда,
рука об руку со своей дорогой  подругой,  улыбаясь  Джальме,  с  обожанием
склонившемуся перед ней, мадемуазель  де  Кардовилль  бросила  на  княгиню
взгляд,  такой  счастливый  и  уверенный,   полный   такого   непобедимого
спокойствия  за  свою  радость,  такого  величественного  презрения  к  ее
клевете,  что  госпожа  де  Сен-Дизье,  растерявшись,  дрожа   от   злобы,
пробормотала  лишь  несколько  непонятных  слов  и,  окончательно  потеряв
голову, почти бегом  бросилась  к  дверям.  Но  боясь  какой-нибудь  новой
подлости или засады, Горбунья, обменявшись взглядом  с  Адриенной,  решила
проводить княгиню до кареты.
   Гневное и злобное разочарование госпожи де Сен-Дизье, увеличившееся еще
больше  при  виде  того,  что  она  очутилась  под  присмотром   Горбуньи,
показалось до того комичным мадемуазель де Кардовилль, что  она  не  могла
удержаться и громко расхохоталась. Под звуки этого смеха, ясно выражавшего
презрение, обезумевшая от  ярости  и  отчаяния  святоша  покинула  дом,  в
который она надеялась внести смуту и несчастье.
   Адриенна и Джальма остались одни.  Прежде  чем  приступать  к  описанию
следующей сцены, необходимо бросить взгляд назад.
   Адриенна и Джальма после своего сближения наслаждались полным, глубоким
счастьем. Девушка с любовью и нежным терпением изучала характер индуса,  о
котором имела понятие и раньше из рассказов путешественников, восхвалявших
молодого принца.
   Адриенна изучала характер Джальмы из двух побуждений: во-первых,  чтобы
оправдать свою страстную любовь к нему, а во-вторых  -  чтобы  назначенным
сроком для испытания сдерживать пылкие порывы страсти молодого  принца,  в
чем была  для  нее  тем  большая  заслуга,  что  и  сама  молодая  девушка
испытывала то же нетерпеливое опьянение страсти, те же пылкие порывы...  У
этих двух  из