говоря, почтенного места заслуживала  она,  честная  и  преданная
бедная девушка, а не эта княгиня, низкая, злая и лицемерная.
   - Садитесь! Прошу вас, - повторила Адриенна.
   - Разговор, о котором я вас просила, - сказала госпожа де Сен-Дизье,  -
должен остаться в тайне.
   - У меня нет тайн от моей лучшей подруги, мадам; вы можете  говорить  в
присутствии мадемуазель.
   - О! я давно знаю, - с горькой иронией заметила княгиня, -  что  вы  не
особенно заботитесь о сохранении тайн и очень снисходительны в выборе тех,
кого вы называете друзьями... но мне уж позвольте действовать иначе.  Если
у вас нет тайн, то они есть у меня и я не желаю открывать  их  при  первой
встречной...
   И ханжа презрительно кивнула на Горбунью.
   Оскорбленная тоном княгини, Горбунья отвечала кротко и просто:
   - Я не  вижу,  мадам,  никакой  унизительной  разницы  между  первой  и
последней встречной у мадемуазель де Кардовилль.
   - Каково! Еще и разговаривает! - с  дерзкой  и  презрительней  жалостью
заметила княгиня.
   - Да... по крайней мере, отвечает, - спокойно возразила Горбунья.
   - Я хочу с вами  говорить  наедине,  -  ясно,  кажется!  -  нетерпеливо
сказала святоша племяннице.
   - Извините... я вас не понимаю, мадам, - с  видом  удивления  возразила
Адриенна. - Мадемуазель, удостаивающая меня своей дружбой,  из  любезности
согласилась присутствовать при нашей беседе. Я прибавила:  из  любезности,
потому что действительно надо очень любить меня, чтобы согласиться слушать
все те благожелательные, приятные,  милые  речи,  какими  вы,  несомненно,
пришли со мной поделиться.
   - Но, мадемуазель! - воскликнула княгиня.
   - Позвольте мне прервать вас  на  минуту,  -  с  самым  любезным  видом
продолжала Адриенна, как будто говоря ханже  нечто  лестное.  -  Для  того
чтобы вы не стеснялись присутствием мадемуазель, я спешу вас предупредить,
что она вполне знакома со всеми святыми гадостями,  набожными  мерзостями,
духовным предательством, жертвой которых я была по  вашей  милости...  Она
знает, наконец... что вы мать церкви, каких мало... Могу ли  я  надеяться,
что  вы  теперь  оставите  вашу  деликатную   и   столь   заинтересованную
сдержанность?
   - По правде сказать, - заявила, впадая в ярость,  княгиня,  -  не  могу
понять, сплю я или бодрствую...
   - Ах, Боже мой! - тревожно заговорила Адриенна, -  меня  беспокоит  это
сомнение... Не ударила ли вам кровь в голову...  вы  так  раскраснелись...
как будто вы задыхаетесь... чувствуете стеснение... тяжесть... Быть может,
вы немножко сильно затянулись, мадам?
   Эти слова, сказанные Адриенной с  очаровательным  наивным  сочувствием,
действительно чуть не заставили княгиню задохнуться;  она  побагровела  и,
опускаясь с шумом на кресло, воскликнула:
   - Отлично, мадемуазель, я предпочитаю такой прием... Он  мне  позволяет
не стесняться... говорить прямо...
   - Не правда ли, мадам? - сказала Адриенна,  улыбаясь...  -  По  крайней
мере можно откровенно высказать все, что на сердце. А это должно иметь для
вас прелесть новизны... Сознайтесь,  что  вы  мне  очень  признательны  за
возможность снять с себя  маску  доброты,  набожности  и  кротости?  Вечно
носить ее ведь тяжело.
   Слушая сарказмы Адриенны, - невинную месть, вполне извинительную,  если
принять во внимание  все  зло,  сделанное  княгиней  племяннице,  Горбунья
чувствовала, что у нее сжимается сердце: она очень боялась этой женщины.
   Между тем княгиня продолжала говорить уже хладнокровнее:
   - Тысячу благодарностей, мадемуазель, за ваше милое внимание...  Я  его
ценю по достоинству и постараюсь как можно скорее вам это доказать.
   - Отлично, отлично, мадам, - весело отвечала Адриенна. -  Сообщите  нам
это, пожалуйста, поскорее... Я с нетерпением  жду  ваших  новостей...  Мне
очень любопытно...
   - А между тем, -  с  иронической  улыбкой  заметила  княгиня,  -  вы  и
вообразить себе не можете, что сейчас услышите.
   - Неужели? Я только боюсь, что ваша наивная скромность вас  обманывает,
- продолжала Адриенна тем же тоном. - Право, мало что может меня удивить с
вашей стороны. Разве вы не знаете, что... от вас... я жду всего!
   - Как знать? - медленно произнесла ханжа. -  А  если...  например...  я
скажу вам... что через сутки... не больше... вы будете нищей?
   Это  было  так  неожиданно,  что  мадемуазель  де  Кардовилль  невольно
изумилась, а Горбунья вздрогнула.
   - Ага! - с торжеством воскликнула княгиня при виде изумления Адриенны и
продолжала жестким и лицемерным тоном. - Сознайтесь, что мне  удалось  вас
удивить, хотя вы и говорили, что всего от меня ожидаете... Как хорошо, что
вы так  повели  нашу  беседу...  Мне  надо  было  бы  в  против