ительно преувеличен. Вот уже много дней, как
я и многие мои знакомые посещаем больницы, и никто из нас не заболел... Да
теперь доказывают, что холера вовсе не заразна... так что вы  можете  быть
спокойны...
   - Есть опасность или нет, - заметила Роза, - это все  равно,  если  нас
призывает долг.
   - Конечно, милые дети, иначе она вас могла бы укорить в неблагодарности
и трусости. Кроме  того,  -  прибавила  лицемерно  ханжа,  -  недостаточно
заслужить уважение людей... Надо подумать, как бы заслужить милость  Божью
и для себя и для своих... Вы говорите, что потеряли вашу матушку?
   - Увы, да!
   - Ну вот! Хотя, конечно, надо надеяться,  что  она  находится  в  числе
избранных, как приявшая христианскую кончину...  Ведь  она  приобщалась  и
исповедалась перед смертью? - добавила княгиня как бы мимоходом.
   - Мы жили в глуши, в Сибири, - грустно отвечала Роза. - Матушка  умерла
от холеры... а священника поблизости не было...
   - Неужели? - с притворным ужасом воскликнула княгиня.  -  Неужели  мать
ваша умерла без напутствия?..
   - Мы с сестрой одни молились за нее, как умели, и оплакивали, а Дагобер
вырыл могилу, где она и покоится! - сказала Роза с глазами, полными слез.
   - Ах, бедные девочки! - воскликнула святоша с притворным отчаянием.
   - Что с вами? - спросили испуганные сироты.
   - Увы! Несмотря на нравственные качества вашей матери, она еще не в раю
с избранными!
   - Что вы говорите?
   - К несчастью, она умерла  без  покаяния,  и  ее  душа  еще  мучится  в
чистилище, ожидая, когда Господь смилуется  над  ней  благодаря  молитвам,
воссылаемым за нее отсюда.
   У госпожи де Сен-Дизье при этих словах был такой убитый,  безутешный  и
печальный вид, что девушки, с их глубоким дочерним чувством, чистосердечно
поверили страхам княгини за их мать и с наивной горестью упрекали  себя  в
том, что так долго не имели понятия об особом значении чистилища.  Святоша
очень хорошо поняла, какое действие оказала на сирот ее лицемерная ложь, и
продолжала с притворным участием:
   - Не отчаивайтесь, дети мои: рано или поздно Господь  призовет  к  Себе
вашу мать. Кроме того, разве вы сами не можете ускорить ее освобождение?
   - Мы? Но как? О, скажите! Ваши слова так напугали нас, мы испугались за
нашу бедную мать!
   - О бедные дети! Какие  они  милые!  -  сказала  княгиня  с  умилением,
пожимая руки сирот. - Знайте же, - продолжала  она,  -  вы  можете  многое
сделать для вашей матери. Скорее чем кто-либо, вы сможете умолить Господа,
чтобы Он взял эту бедную душу из чистилища и водворил ее в раю.
   - Каким образом, как?
   - Заслужив Его милость похвальным поведением. Вот,  например,  исполняя
долг преданности  и  благодарности  в  отношении  вашей  гувернантки,  вы,
несомненно, угодите Богу. Я убеждена, что, как говорит и  аббат  Габриель,
это - доказательство самого высшего христианского милосердия, и оно  будет
зачтено Господом, которому  особенно  приятны  молитвы  дочерей  за  мать;
благородные, добрые дела заслужат ей прощение.
   - А! Значит, уже дело касается не одной нашей  больной!  -  воскликнула
Бланш.
   - Вот Дагобер! - сказала Роза, прислушиваясь к шагам поднимавшегося  по
лестнице солдата.
   - Успокойтесь, мои милые... и не говорите  ничего  этому  превосходному
человеку... - поспешно заметила княгиня. - Он только понапрасну испугается
и будет препятствовать вашему великодушному намерению...
   - Но как же узнать, где находится наша гувернантка? - сказала Роза.
   - Доверьтесь мне... я все разузнаю, - шепнула святоша. -  Я  побываю  у
вас еще, и мы составим заговор... да, заговор... для  скорейшего  спасения
души вашей бедной матери...
   Только что она успела с лицемерной набожностью сказать эти слова, как в
комнату с сияющим лицом вошел Дагобер. Он  не  заметил  волнения  девушек,
несмотря на то, что они плохо его скрывали.
   Госпожа де Сен-Дизье, желая отвлечь внимание солдата, подошла к нему  и
любезно проговорила:
   - Я не хотела уходить, месье, не выразив вам похвал, каких  заслуживают
прекрасные качества ваших питомиц!
   - Ваши слова меня не удивляют, мадам, но все же радуют. Ну, я  надеюсь,
вы внушили этим упрямым головкам все, что следует относительно заразы...
   - Будьте спокойны! -  перебила  его  княгиня,  обмениваясь  взглядом  с
девушками. - Я сказала им все, что нужно, и мы друг  друга  теперь  хорошо
понимаем.
   Эти  слова  доставили  Дагоберу  большое  удовольствие,  а  госпожа  де
Сен-Дизье, ласково простившись с сиротами, отправилась в  своей  карете  к
Родену, ожидавшему ее неподалеку в фиакре, чтобы сообщить ему о результате
свидания.



50. ГОСПИТАЛЬ

   Среди многочисленных временных больниц, устроенных в  разных  кварталах
Парижа во время