ать, продолжать и закончить великое дело?
   - Да, Самюэль, - ласково отвечала еврейка. - И когда  пробьет  полдень,
для вас, кроме чувства удовлетворения, наступит наконец  час  покоя  и  вы
избавитесь от страшной ответственности.
   И она показала на кассу.
   - Это правда, - продолжал старик,  -  мне  будет  приятнее,  когда  это
богатство перейдет из моих рук в руки владельцев... Но сегодня я  все-таки
обязан проверить все эти капиталы, а затем мы их сличим с моей запиской  и
с маленькой книжкой, которая у вас в руках.
   Вифзафея кивнула утвердительно  головой.  Самюэль  взял  перо  и  начал
внимательно производить банковские. расчеты, в  то  время  как  жена  его,
против своей воли, снова отдалась жестоким  воспоминаниям,  разбуженным  в
ней роковой датой, напомнившей о смерти сына.
   Изложим кратко очень простую, хоть и романтическую и  чудесную  историю
пятидесяти тысяч экю, которые благодаря  разумному  и  верному  управлению
превратились через сто пятьдесят лет не в сорок миллионов, как рассчитывал
отец д'Эгриньи, а в капитал значительно больший.  Правда,  аббат  имел  об
этом деле весьма неполные сведения и, предполагая, кроме того, возможность
за столь продолжительное время множества потерь  и  банкротств,  считал  и
сорок миллионов громадной цифрой.
   История этого состояния неразрывно связана с семьей  Самюэлей,  которая
уже в трех поколениях пускала в оборот эти капиталы. Скажем два  слова  об
этой семье. В 1670 году, задолго до  своей  смерти,  во  время  одного  из
путешествий в Португалию,  Мариус  Реннепон,  прибегнув  к  могущественным
покровителям,  спас  жизнь  одному   несчастному   еврею,   приговоренному
святейшей  инквизицией  к  сожжению  на  костре.  Этот  еврей  был  _Исаак
Самюэль_, дед теперешнего хранителя дома на улице св.Франциска.
   Великодушные люди часто очень сильно  привязываются  к  тем,  кому  они
оказали услугу, не менее чем последние к своим  благодетелям.  Поэтому-то,
убедившись, что Исаак Самюэль, бывший до  той  поры  небогатым  менялой  в
Лиссабоне, является человеком неглупым, честным и деятельным, господин  де
Реннепон,  владевший  громадными  поместьями  во  Франции,  предложил  ему
поехать с ним во Францию  и  взять  на  себя  управление  его  состоянием.
Недоверие и подозрительность,  с  которыми  всегда  относились  к  евреям,
достигли в то время наивысшего предела, поэтому Исаак был  вдвойне  тронут
доверием господина де Реннепона. Он согласился на его предложение и с  той
минуты дал обещание посвятить всю жизнь на служение человеку, который мало
того, что спас ему жизнь, но еще поверил в его честность и искренность,  в
то время когда на евреев смотрели, как на  подозрительную,  ненавистную  и
презренную расу. Но господин де Реннепон  обладал  ясным,  зрелым  умом  и
знал, что не будет обманут. Действительно,  с  той  поры  его  дела  стали
процветать,  так  как  Исаак  посвятил  все  свои  замечательные   деловые
способности исключительно заботе об интересах благодетеля.
   Затем наступило время преследований и разорения господина де Реннепона.
Все состояние было конфисковано и передано за несколько дней до его смерти
в руки доносивших на него почтенных отцов-иезуитов. Укрывшись в  потаенном
месте, где он и покончил с жизнью, господин де Реннепон тайно призвал туда
Самюэля и поручил ему крохи, оставшиеся от всех богатств: пятьдесят  тысяч
экю. Верный слуга  должен  был  сохранить  эту  сумму  и  увеличивать  ее,
наращивая проценты; если у него родится сын  -  передать  эту  обязанность
ему, а за неимением сына разыскать  какого-нибудь  честного  родственника,
который   мог   бы   продолжать   управление   капиталом   за    приличное
вознаграждение; таким  образом,  это  дело  должно  было  передаваться  от
родственника к родственнику до  истечения  полутораста  лет.  Кроме  того,
Исааку и его потомкам предоставлялось бесплатное жилье  в  доме  на  улице
св.Франциска с обязательством охранять неприкосновенность особняка.
   Если  бы  даже  у  Самюэля  не  было  детей,  то   могущественный   дух
солидарности, часто объединяющий  некоторые  еврейские  семьи,  все  равно
позволил бы ему выполнить  последнюю  волю  де  Реннепона:  родные  Исаака
разделили бы его чувство признательности к благодетелю, и они сами, так же
как и их последующие поколения, самоотверженно исполняли бы долг,  лежащий
на одном из  них.  Но  через  несколько  лет  после  смерти  господина  де
Реннепона у Исаака родился сын. У этого  сына,  Леви  Самюэля,  увидевшего
свет  в  1689  году,  от  первой  жены  детей  не  было,  но,  будучи  уже
шестидесятилетним стариком, он женился во второй раз, и в 1750 году у него
родился  сын  Давид  Самюэль,   теперешний   хранитель   дома   на   улице
св.Франциска. В момент нашего повествования, в 1832  году,  ему  было  уже
восемьдесят два года, и, казалось, он доживет, по примеру своего отца,  до
девяноста трех лет. Закончим тем, что Авель Самюэль, которого  так  гор