дного только и желаем, чтобы конец не наступил никогда! - сказала
Бланш, разделяя шумную веселость сестры.
   Дагобер сосредоточенно смотрел то  на  одну,  то  на  другую,  стараясь
разрешить  загадку.  Но  видя  их  милые  лица,  очаровательно  оживленные
открытым и невинным смехом, он подумал, что сестры не были бы так  веселы,
если бы они могли упрекнуть себя в чем-либо  серьезном;  он  решил  только
порадоваться, что сироты так  жизнерадостны  среди  своих  невзгод.  И  он
сказал:
   - Смейтесь, смейтесь, дети... Я так люблю, когда вы смеетесь.
   Но затем, спохватившись, что ему все же не так  следовало  отвечать  на
странное признание девушек, он прибавил сердитым тоном:
   - Я люблю, когда вы смеетесь... но вовсе не люблю, когда вы  принимаете
посетителей-блондинов с голубыми глазами... Ну, скорее признавайтесь,  что
вы надо мной подшутили, а я, как старый дурак, поверил... так  ведь?..  вы
хотели пошутить со мной?
   - Нет... мы говорим правду... истинную правду...
   - Ты же знаешь... мы никогда не лжем, - добавила Роза.
   - Это верно... они никогда не лгут!.. - снова заволновался солдат. - Но
как, черт побери, мог к вам пробраться какой-то  посетитель?..  Я  сплю  у
двери, Угрюм у окна, а так как никакие блондины, никакие голубые глаза  не
могут в комнату попасть иначе, как через дверь или окно... если бы  они  и
пытались, и так как у  меня  и  Угрюма  слух  тонкий,  мы  бы  их  приняли
по-своему... этих посетителей! Итак, дети,  шутки  в  сторону.  Прощу  вас
объяснить мне все это.
   Видя, что Дагобер всерьез волнуется и не желая более злоупотреблять его
добротой, девушки переглянулись, и Роза, взяв в свои ручки грубую  широкую
руку ветерана, сказала:
   - Ну, полно, перестань, не тревожься...  мы  сейчас  расскажем  тебе  о
посещениях нашего прекрасного Габриеля.
   - Вы начинаете снова... теперь уж у него есть и имя?
   - Конечно... Его зовут Габриелем.
   - Не правда ли, какое хорошее имя? вот  увидишь...  ты  не  меньше  нас
полюбишь нашего прекрасного Габриеля.
   -  Полюблю  ли  я  этого  прекрасного  Габриеля...  -  отвечал  солдат,
покачивая головой, - полюблю ли, это будет  зависеть  от  обстоятельств...
так как прежде всего я должен знать... - Вдруг он словно что-то  вспомнил.
- Странно... мне припомнилось...
   - Что же, Дагобер?
   - А вот что... Пятнадцать лет тому назад, в последнем  письме,  которое
ваш отец, возвращаясь из Франции, привез мне  от  жены,  она  писала,  что
взяла себе приемыша, покинутого ребенка с  чертами  херувима  и  по  имени
Габриель. Она взяла его на свое попечение несмотря на бедность  и  на  то,
что ей надо было выходить нашего Агриколя!..  И  вот  недавно  я  об  этом
Габриеле получил известие...
   - Через кого?
   - Сейчас узнаете.
   - Ну, раз у тебя есть свой Габриель, то  тем  больше  причин  любить  и
нашего.
   - Вашего... вашего... посмотрим же вашего! Я,  право,  как  на  угольях
сижу...
   - Ты знаешь, Дагобер, что мы с Бланш имеем привычку спать,  держа  друг
друга за руку?
   - Конечно, сколько раз я вами любовался,  когда  вы  так  спали  еще  в
колыбели... я не мог наглядеться на вас, так вы милы!
   - Ну вот, третьего дня, только что мы уснули, мы увидали...
   - Так это было во сне!.. - воскликнул Дагобер. -  Вы  спали...  значит,
это был сон!..
   - Конечно, во сне... Как же могло быть иначе?
   - Дай же сестре досказать!
   - Ну, в добрый час, - со вздохом облегчения вымолвил солдат, - в добрый
час! Впрочем, я был уверен, что мне нечего беспокоиться, потому что...  Ну
да это все разно... Так это был сон... мне это все-таки больше нравится...
Продолжай же, Роза.
   - Когда мы заснули, мы увидали обе одинаковый сон.
   - Обе один сон?
   - Да, Дагобер. Когда мы проснулись, то рассказали друг другу,  что  нам
приснилось.
   - И сон был совершенно одинаков!
   - Удивительное дело! Что же это за сон?
   - Мы видели во сне, что сидим рядом, я и Бланш.  Вдруг  к  нам  подошел
прекрасный ангел, в длинной белой одежде, с белокурыми волосами и голубыми
глазами. У него было такое доброе, красивое лицо, что мы невольно  сложили
руки как бы для молитвы... Тогда он сказал нам  нежным  голосом,  что  его
зовут Габриель и что его послала к нам наша  мать  для  того,  чтобы  быть
нашим ангелом-хранителем, и что он никогда с нами не расстанется.
   - А потом он взял нас обеих за руки и, наклонив свое  прелестное  лицо,
пристально посмотрел... с такой добротой,  что  мы  просто  глаз  от  него
отвести не могли, - прибавила Бланш.
   - Да! и казалось, что его взгляд так и  проникал  к  нам  в  сердце,  -
продолжала Роза, - притягивая  нас  к  себе...  К  величайшему  огорчению,
Габриель нас покинул, хотя и обещал вернуться на сл