погрузился в видения.
     - Велика его власть! Против воли своей, я его люблю.
     - Тогда освободи его!
     Тетрарх   покачал  головой.  Он  боялся   Иродиады,  Маннэи,  страшился
неведомого.
     Фануил  пытался его  убедить; порукой правдивости его намерений служила
покорность ессеев царям. Народ  почитал этих бедных людей, одетых  в льняные
ткани, узнававших будущее по звездам,  -  людей,  которых  никакие  казни не
могли смирить.
     Антипе припомнилось одно его слово, сказанное недавно.
     - О каком важном деле хотел ты мне сообщить?
     Появился негр. Тело  его побелело от пыли. Он хрипел  и мог  произнести
только одно слово:
     - Вителлий!
     - Как! Он близко?
     -  Я видел  его. Часа  через  три  он  будет  здесь!  Занавеси  галерей
заколыхались, словно от ветра; весь дворец наполнился гулом, топотом бегущих
людей, шумом передвигаемой мебели,  грохотом серебряной утвари; а  с  высоты
башен звенели букцины, призывая отлучившихся рабов.
2.
     На  крепостном  валу толпился  народ,  когда  во двор вступил Вителлий,
опираясь на руку своего толмача. Он был в консульской тоге, с латиклавом и в
сапожках.  За  ним  несли  носилки,  обитые  красной  тканью,  разукрашенные
зеркалами и султанами из перьев. Его сопровождали ликторы [23].
     Они водрузили перед входом во дворец свои двенадцать фасций  - прутьев,
перевязанных ремнем, с секирой посредине. И толпа затрепетала перед величием
римского народа.
     Носилки,  которые передвигались с помощью восьми человек, остановились.
Оттуда вышел  угреватый юноша  с  толстым животом; его пальцы  были  унизаны
жемчугами.  Ему   поднесли   кубок,  наполненный  вином   и   ароматическими
пряностями. Он выпил и потребовал еще.
     Тетрарх упал к ногам  проконсула, печалясь, по  его словам, о  том, что
заранее не знал о милостивом его прибытии. А не то он приказал бы заготовить
на пути его все необходимое  для Вителлиев. Они вели происхождение от богини
Вителлии. Дорога от Яникула к морю еще носит их имя. В роду их счета не было
квестурам и консульствам. Что же  касается Люция, ныне его гостя, то все ему
обязаны  благодарностью  как  победителю  клитов и  отцу  того  юного  Авла,
который,  казалось,  вернулся в свои владения, ибо Восток-родина богов.  Все
эти гиперболы  произнесены  были тетрархом  по-латыни. Вителлий  принимал их
равнодушно. Он ответил, что великий Ирод одной своей особой может прославить
целый  народ.  Афиняне  доверили  ему  надзор  за  олимпийскими  играми.  Он
воздвигнул храмы в честь Августа [24]  и отличался терпением, находчивостью,
был грозен и всегда верен цезарям.
     Между колонн с бронзовыми капителями показалась Иродиада. Она выступала
словно императрица,  величественно,  в  окружении женщин и  евнухов, которые
несли на золоченых подносах курящиеся благовония.
     Проконсул  сделал три шага ей навстречу. Слегка наклонив голову в  знак
приветствия, она воскликнула:
     - Какое счастье, что  отныне Агриппа, враг  Тиберия, лишен  возможности
ему вредить!
     Вителлий не знал об  этом событии; Иродиада показалась ему опасной.  Но
Антипа  клятвенно  уверял в своей готовности все сделать для  императора,  и
проконсул добавил: "Хотя бы в ущерб другим?"
     Когда-то он  добился от парфянского  царя  заложников; но  император не
помнил за ним этой заслуги, так  как  присутствовавший во время  переговоров
Антипа, желая отличиться, первый послал  о  том весть.  Вот  почему Вителлий
глубоко ненавидел тетрарха и не спешил оказать ему помощь.
     Тетрарх что-то пробормотал. Но тут Авл сказал со смехом:
     - Не тревожься, я беру тебя под свою защиту!
     Проконсул притворился, будто он этого не слышит. Счастье отца  зависело
от бесчестия сына,  и его сын, цветок, возросший  на грязи Капреи, доставлял
столь значительные выгоды, что он оказывал ему всяческое внимание, хотя и не
доверял, ибо цветок был ядовит.
     У ворот поднялся шум.  Одного  за  другим вели  белых мулов, на которых
сидели  верхом  люди в  священнических  одеяниях. Это  были саддукеи [25]  и
фарисеи.  Всех  толкало  в  Махэруз  честолюбивое  стремление,  но  саддукеи
добивались для себя  права жертвоприношений, а фарисеи хотели его сохранить.
Лица  их  были  угрюмы, особенно  у фарисеев,  врагов  Рима и тетрарха. Полы
хламид мешали  их движению  в  толпе, и тиары  их качались над пергаментными
перевязками, на которых начертаны были священные тексты.
     Почти одновременно прибыли  воины римского авангарда. Они спрятали свои
щиты в чехлы, предохраняя их от пыли.  А за ними следовал  Маркел, наместник
проконсула,  в сопровождении мытарей [26], державших под  мышкой  деревянные
дощечки для записи.
     Антипа поименно  назвал проконсулу главных своих  приближенных: Толмаи,
Кантера,  Сехона,  Аммония из  Александрии, который  закупал для него смолу,
Наамана - начальника его легкой пехоты, Иасима Вавилонца.
     Вителлий еще раньше обратил внимание на Маннэи. - А это кто?
     Тетрарх жестом дал  понять, что  это палач. Затем представил проконсулу
саддукеев.
     - Ионатан, небольшого роста, развязный,  говоривший  по-гречески, начал
умолять господина почтить их