ому   поддаются   представительницы
прекрасного пола - ведь они же слабее мужчин. Нам известно, что  некоторые
женщины теряют сознание от запаха жженого рога, от запаха свежеиспеченного
хлеба...
   - Не разбудите ее! - прошептал Бовари.
   - И эта аномалия наблюдается не только у людей,  но  и  у  животных,  -
продолжал  аптекарь.  -  Вы,  конечно,  знаете,  что  у  породы   кошачьих
возбуждает похоть nepeta cataria, в просторечии именуемая котовиком. А вот
вам другой пример, - ручаюсь,  что  это  сущая  правда:  у  моего  старого
товарища Бриду (он сейчас живет в Руане на улице Мальпалю) есть собака,  -
так вот, поднесите вы ей к носу табакерку, и  она  сейчас  же  забьется  в
судорогах. Бриду частенько показывает этот опыт друзьям в своей беседке, в
Буа-Гильом. Ну кто бы  мог  подумать,  что  простое  чихательное  средство
способно  производить  такие   потрясения   в   организме   четвероногого?
Чрезвычайно любопытно, не правда ли?
   - Да, - не слушая, отозвался Шарль.
   - Это доказывает, - с добродушно-самодовольной улыбкой снова  заговорил
фармацевт, - что  нервные  явления  многообразны.  А  что  касается  вашей
супруги,  то,  признаюсь,  я  всегда  считал,   что   у   нее   повышенная
чувствительность. И я бы на вашем месте, дорогой друг, не стал применять к
ней ни одного из новых хваленых средств, - болезнь они не  убивают,  а  на
темпераменте  сказываются  губительно.   Нет,   нет,   долой   бесполезные
медикаменты!  Режим  -  это  все!  Побольше  болеутоляющих,  мягчительных,
успокоительных! А вы не находите, что, может  быть,  следует  поразить  ее
воображение?
   - Чем! Как? - спросил Бовари.
   - Вот в этом-то и весь вопрос! Вопрос действительно  сложный!  That  is
the question [Вот в  чем  вопрос  (англ.)  -  слова  Гамлета  из  трагедии
Шекспира], как было написано в последнем номере газеты.
   Но тут Эмма очнулась.
   - Письмо! Письмо! - закричала она.
   Шарль и Оме решили, что это  бред.  В  полночь  Эмма  и  правда  начала
бредить. Стало ясно, что у нее воспаление мозга.
   Сорок три дня Шарль не отходил от Эммы. Он забросил своих пациентов, не
ложился спать, он только и делал, что щупал ей пульс, ставил горчичники  и
холодные компрессы. Он гонял Жюстена за льдом в Невшатель; лед  по  дороге
таял; Шарль посылал Жюстена обратно. Он  пригласил  на  консультацию  г-на
Каниве, вызвал из Руана своего учителя, доктора Ларивьера. Он был в полном
отчаянии.  В  состоянии  Эммы  его  особенно  пугал  упадок  сил.  Она  не
произносила ни слова, она ничего  не  слышала.  Казалось,  она  совсем  не
страдает: она словно отдыхала и душой и телом после всех треволнений.
   И вот в середине октября она уже могла сидеть в  постели,  опершись  на
подушки. Когда она съела первый ломтик хлеба с вареньем, Шарль разрыдался.
Силы возвращались к ней. Днем она на несколько часов  вставала,  а  как-то
раз, когда дело явно пошло на поправку, Шарль попробовал погулять с ней по
саду. Песок на дорожках был сплошь усыпан палым листом. Эмма шла медленно,
шаркая туфлями, всей тяжестью опираясь на Шарля, шла и улыбалась.
   Так они добрели до конца сада - дальше начинался обрыв. Эмма  с  трудом
подняла  голову  и  из-под  ладони  посмотрела  вокруг.  Ей   было   видно
далеко-далеко, но на всем  этом  пустынном  просторе  глаз  различал  лишь
дымившиеся костры - это жгли траву на холмах.
   - Ты устанешь, моя родная, - сказал Шарль.
   Он осторожно подвел ее к беседке.
   - Сядь на скамейку - здесь тебе будет хорошо.
   - Нет, нет! Не хочу туда, не хочу! - упавшим голосом проговорила Эмма.
   У нее закружилась голова. А вечером Эмма снова  слегла  в  постель.  Но
только теперь болезнь  ее  с  трудом  поддавалась  определению  -  слишком
разнообразны были симптомы. У Эммы болело то сердце, то грудь, то  голова,
то руки и ноги. Появилась рвота, и Шарль счел это первым признаком рака.
   В довершение всего у бедного Шарля стало туго с деньгами.



14

   Во-первых, Шарль не знал, чем он будет расплачиваться с  г-ном  Оме  за
лекарства. Как врач, он имел право не платить вовсе, и, однако, он краснел
при одной мысли об этом долге. Кроме того, бразды правления у них  в  доме
перешли к кухарке, и хозяйственные расходы  достигли  ужасающих  размеров;
счета так и сыпались; поставщики ворчали; особенно донимал Шарля г-н Лере.
В самый разгар болезни Эммы  он,  воспользовавшись  этим  обстоятельством,
чтобы увеличить счет, поспешил принести плащ, спальный мешок, два чемодана
вместо одного и еще много разных вещей. Как ни убеждал его Шарль, что  все
это ему не нужно, купец нагло отвечал, что вещи были ему  заказаны  и  что
обратно он их не возьмет. Г-жу Бовари беспокоить нельзя - ей  это  вредно.
Как г-н Бовари хочет, а только он, Лере, товар не унесет и в  случае  чего
докажет свои права в суде. Шарль распорядился немедленно отослать ему вещи
в магазин. Фелисите позабыла. Шарля одолевали другие за