сности лишь усиливало удовольствие охоты, и, сидя
в бочке, Бине блаженствовал и восхищался собственной изобретательностью.
   Узнав Эмму, он почувствовал, что гора у него свалилась с плеч, и тотчас
попытался завязать с ней разговор:
   - А ведь нынче не жарко! Пощипывает!
   Эмма ничего ему не ответила.
   - Что это вы нынче спозаранку? - не унимался Бине.
   - Так пришлось, - пролепетала она, -  моя  дочь  у  кормилицы  -  я  ее
навещала.
   - Ах, вот как? Хорошее дело! Хорошее дело! А я в таком вот  виде  торчу
здесь с самой зари. Но только погода до того скверная, что  если  дичь  не
пролетит у вас под самым...
   - Всего доброго, господин Бине! - повертываясь к нему спиной,  прервала
его Эмма.
   - Будьте здоровы, сударыня! - сухо отозвался он.
   И опять полез в бочку.
   Эмма пожалела, что так резко оборвала податного инспектора.  Теперь  он
непременно начнет строить самые невыгодные для нее предположения.  История
с кормилицей была придумана неудачно: весь город знает, что уже  год,  как
родители взяли Берту к себе. Да и потом поблизости нет никакого жилья. Эта
дорога ведет только в Ла Юшет. Значит, Бине догадался, откуда она идет, и,
уж конечно, молчать не станет -  всем  раззвонит!  До  самого  вечера  она
ломала себе голову, придумывая, как бы ей  получше  вывернуться,  и  перед
глазами у нее все стоял этот болван с ягдташем.
   После обеда Шарль, видя, что жена чем-то расстроена, предложил ей пойти
развлечься к фармацевту, и первый, кого она увидела в аптеке, был все  тот
же инспектор! Он стоял перед прилавком так, что  на  него  падал  свет  от
красного шара, и говорил:
   - Дайте мне, пожалуйста, пол-унции купороса.
   - Жюстен, принеси-ка нам сюда серной  кислоты!  -  крикнул  аптекарь  и
обратился к Эмме, которая  хотела  подняться  к  г-же  Оме:  -  Нет,  нет,
побудьте здесь, не беспокоитесь, она сейчас сама к вам сойдет.  Погрейтесь
пока у печки... Вы уж меня извините... Здравствуйте, доктор!..  Фармацевту
очень нравилось называть Шарля доктором, точно  это  слово,  обращенное  к
другому, бросало на него самого отблеск торжественности, какую он, Оме,  в
него вкладывал. Смотри не опрокинь ступки! Принеси стулья из зальцы  -  ты
же знаешь, что кресла в гостиной трогать нельзя.
   С этими словами Оме выскочил из-за прилавка, чтобы поставить кресло  на
место, но тут Бине спросил у него пол-унции сахарной кислоты.
   - Сахарной кислоты? - презрительно переспросил аптекарь. - Я  такой  не
знаю, понятия не имею! Может быть, вы хотите щавелевой кислоты? Щавелевой,
да?
   Бине пояснил, что ему нужно едкое вещество,  чтобы  свести  ржавчину  с
охотничьего снаряжения. Эмма вздрогнула.
   - Да,  в  самом  деле,  погода  вам  не  благоприятствует,  -  поспешил
поддержать разговор фармацевт, - уж очень сыро.
   - А вот  некоторые  сырости  не  боятся,  -  с  лукавым  видом  заметил
инспектор.
   Эмме стало нечем дышать.
   - Дайте мне еще...
   "Он никогда отсюда не уйдет!" - подумала она.
   - ...пол-унции канифоли и скипидару, четыре унции желтого воску и  еще,
пожалуйста, полторы унции жженой кости - я этим чищу лаковые ремни.
   Аптекарь начал резать воск. В это время  вошла  г-жа  Оме  с  Ирмой  на
руках, рядом с ней шел Наполеон, а сзади - Аталия. Г-жа Оме села на обитую
бархатом скамейку у окна, мальчуган вскарабкался на табурет, а его старшая
сестра подбежала к папочке и стала вертеться  вокруг  коробочки  с  ююбой.
Аптекарь наливал жидкости через воронки,  закупоривал  склянки,  наклеивал
этикетки, завязывал свертки. Все кругом него  молчали.  Время  от  времени
слышалось  только  звяканье  разновесок  да  шепот   фармацевта,   который
наставлял своего ученика.
   - Ну как ваша малышка? - вдруг спросила г-жа Оме.
   - Тише! - прикрикнул на нее г-н Оме, занося в черновую тетрадь какие-то
цифры.
   - Почему вы ее не взяли с собой? - снова, но уже вполголоса  обратилась
к Эмме с вопросом г-жа Оме.
   - Тс! Тсс! - показывая пальцем на аптекаря, прошептала Эмма.
   Но Бине углубился в чтение счета  и,  по-видимому,  ничего  не  слышал.
Наконец он ушел. Почувствовав облегчение, Эмма испустила глубокий вздох.
   - Как вы тяжело дышите! - заметила г-жа Оме.
   - Здесь у вас немного душно, - ответила Эмма.
   На другой же день Родольф и Эмма решили, что их  свидания  должны  быть
обставлены по-иному. Эмма предложила подкупить каким-нибудь подарком  свою
служанку. Родольф, однако, считал, что самое благое дело - найти в Ионвиле
укромный домик. И он обещал что-нибудь в этом роде подыскать.
   Всю зиму он раза три-четыре в неделю глухою ночью приходил к ней в сад.
Шарль думал, что ключ от калитки потерян; на самом же деле  Эмма  передала
его Родольфу.
   В виде условного  знака  Родольф  бросал  в  окно  горсть  песку.  Эмма
мгновенно вскакивала с постели. Но иногда приходилось  ждать,  так  как  у
Шарля была страсть подсесть к камельку и болтать без конца.  Эмма  сгорала
от нетерпения; она готова была уничтожить своим  взглядом  Шарля.  Наконец
она принималась за свой ночной туалет; потом  брала  книгу  и  преспокойно
усаживалась читать, делая вид,  что  увлечена  чтением.  Но