публику, хитрец принялся извлекать из  барабана  такие  резвые,
мелодичные,  виртуозные  рулады,  притом с такой быстротой, что
палочек уже не было видно, а руки словно и не шевелились. Когда
же он увидел, что рты Добрых обывателей раскрылись в виде буквы
"О", что, согласно пособиям, составленным  мастерами  живописи,
выражает  высшую степень удивления, он сразу же оборвал грохот;
затем, после краткой паузы,  пронзительной  фистулой  с  самыми
неожиданными  переливами  начал следующую высокопарно-шутовскую
речь:
     - Редчайший  случай!   Сегодня   вечером   спектакль-гала!
Феерическое  зрелище! Прославленные актеры странствующей труппы
с господином  Иродом  во  главе,  имевшие  честь  играть  перед
коронованными  особами  и принцами крови, проездом в Париж, где
их ждут при дворе, один-единственный  раз  представят  на  диво
забавную  комическую  пьесу под названием "Бахвальство капитана
Фракасса", идущую  в  новых  костюмах,  изобилующую  небывалыми
трюками   и   презабавнейшими  пантомимами  и  потасовками.  По
окончании спектакля мадемуазель Серафина исполнит  мавританский
танец  с  добавлением фигур из бретонского пассепье, пируэтов и
прыжков в новейшем вкусе,  сама  себе  аккомпанируя  на  бубне,
которым  она  владеет лучше любой испанской гитаны. Есть на что
посмотреть. Представление состоится  у  господина  Белломбра  в
овине, приспособленном для такого случая и в избытке снабженном
скамьями  и  светильниками. Трудясь скорее ради славы, чем ради
выгоды, мы  принимаем  не  только  деньги,  но  также  съестные
припасы  и  провизию  из  уважения  к  тем,  у кого не найдется
наличных средств. Оповестите об этом, кого можете!
     Окончив свою речь, Скапен  в  заключение  забарабанил  так
неистово,   что   церковные  стекла  задребезжали  в  свинцовых
переплетах, а вертевшиеся на площади собаки  с  воем  бросились
наутек, испугавшись сильнее, чем если бы им к хвостам привязали
медные кастрюли.
     На  ферме актеры с помощью Белломбра и его слуг готовились
к представлению. Доски, уложенные  на  бочках  у  задней  стены
овина,  изображали  сцену. Несколько скамей, позаимствованных в
кабачке, играли роль партера, а ввиду низкой цены за места,  на
мягкие,  крытые  бархатом  сиденья  нельзя было и претендовать.
Прилежные пауки позаботились об убранстве потолка,  -  огромные
розетки  из  паутины  тянулись  с  балки  на балку. Какой самый
искусный придворный обойщик мог бы сделать более тонкие,  более
изящные  и  воздушные  драпировки,  будь  то даже из китайского
шелка? Эти сплетенные пауком завесы  напоминали  геральдические
щиты   рыцарских   орденов   и   королевских   регалий.  Весьма
благолепное зрелище для тех, кто  способен  мысленно  на  такие
сопоставления.
     Быки   и   коровы,  которым  сменили  подстилку,  дивились
необычной возне и часто отворачивали головы от кормушек, бросая
долгие  взгляды  на  сцену,  где  топтались   актеры,   -   они
репетировали   пьесу,   чтобы   указать   Сигоньяку   выходы  и
вступления.
     - Для первых шагов на сцене зрителями у меня  -  телята  и
рогатый  скот,  -  смеясь,  сказал  барон, - право, есть отчего
оскорбиться самолюбию, не будь я его лишен.
     - И вам не раз придется играть  перед  такой  публикой,  -
подхватил Белломбр, - в зале всегда найдутся дураки и обманутые
мужья.
     Для  новичка Сигоньяк играл совсем неплохо, чувствовалось,
что он скоро освоится со сценой.  Голос  у  него  был  хороший,
память  надежная,  а ум достаточно образованный для того, чтобы
дополнять  свою  роль  репликами,  которые  рождаются  в   ходе
действия и оживляют его. Пантомима стесняла его больше, ибо она
изобиловала  палочными ударами, которые возмущали его гордость,
хоть  и  наносились  они  трубками  из  раскрашенного   холста,
набитыми  паклей.  Памятуя  его  звание, товарищи щадили барона
насколько возможно, он же, не в  силах  сдержать  обиду,  делал
страшное лицо, грозно хмурил брови и метал разъяренные взгляды.
Но,  вспомнив  вдруг  характер  роли,  снова  старался  принять
трусливый, испуганный и донельзя жалкий вид.
     Белломбр, следивший за ним с прозорливым вниманием старого
опытного актера, признанного авторитетом, обратился к  нему  со
своего места:
     - Не  старайтесь  сдержать  эти  естественные  порывы; они
очень хороши в создают новую разновидность трусливого  бахвала.
Даже  когда вы перестанете испытывать вспышки гнева и яростного
возмущения, продолжайте изображать их: вам нужно заново создать
образ капитана Фракасса, ибо тот, кто  идет  по  чужому  следу,
никогда  не  будет впереди. Так вот, ваш Фракасс искренне хочет
быть  храбрым,  он  любит  отвагу,  восхищается  смельчаками  и
негодует  на  собственную  трусость.  Вдалеке  от  опасности он
только  и  знает,  что  мечтать  о  героических   подвигах,   о