служившим  в  качестве  руля.  Вскоре  он  вывел лодку из узкой
полосы тени в  полосу  света,  где  на  маслянистой  воде,  как
чешуйки  плотвы,  вспыхивали  лунные блестки. При бледных лучах
ночного  светила  Ирод  обнаружил  в  цоколе  здания  лестницу,
скрытую  под кирпичным сводчатым проходом. Туда он и причалил и
через аркаду без  труда  проник  во  внутренний  двор,  где  не
встретил ни души.
     "Вот  я  наконец  в самом сердце твердыни, - подумал Ирод,
потирая руки, - моей  отваге  гораздо  вольготнее  на  широких,
плотно скрепленных плитах, чем на птичьей жердочке, с которой я
только  что  выбрался.  Итак,  оглядимся  и  поспешим на помощь
товарищам".
     Он заметил крыльцо, охраняемое двумя каменными  сфинксами,
и  направился  туда,  здраво  рассудив, что этот помпезный вход
должен вести в парадные покои замка, куда Валломбрез,  конечно,
поместил  молодую  актрису и где сейчас кипит бой в честь новой
Елены без Менелая,  неприступной  преимущественно  для  Париса.
Сфинксы даже не подумали выпустить когти и задержать пришельца.
     Победа   как  будто  осталась  за  нападающими.  Верзилой,
Свернишей и Винодуй валялись на полу,  как  телята  на  соломе.
Главарь  шайки  Малартик  был обезоружен. Но на деле победители
оказались пленниками. Дверь комнаты, запертая снаружи, отделяла
их от той, кого они искали,  и  эта  тяжелая  дубовая  дверь  с
изящным    прибором   из   полированной   стали   могла   стать
непреодолимой преградой, когда под рукой не было ни топоров, ни
клещей, чтобы взломать ее. Сигоньяк, Лампурд и  Скапен  налегли
на  створки плечами, но их согласных усилий было недостаточно -
дверь не поддавалась.
     - Что, если поджечь ее, - отчаявшись, предложил  Сигоньяк,
- в камине есть горящие поленья...
     - К  чему  такая  долгая  возня? - возразил Лампурд. - Дуб
занимается плохо; возьмем-ка лучше шкаф, превратим его в  таран
и попробуем сокрушить этот мощный заслон.
     Сказано  -  сделано,  и брошенный со всей силой редкостный
шкаф с тончайшей резьбой полетел в дверь, но крепких створок он
не поколебал ни  на  йоту,  только  поцарапал  их  полированную
поверхность  да  сам  потерял  прелестную головку ангелочка или
амура, изящно  выточенную  на  одном  из  его  карнизов.  Барон
выходил  из себя, зная, что Валломбрез покинул комнату вместе с
Изабеллой, которую унес  насильно,  несмотря  на  ее  отчаянное
сопротивление.
     Внезапно   раздался   грохот.   Ветки,  закрывавшие  окно;
исчезли, дерево рухнуло в ров с треском, к которому  примешался
человеческий   вопль,   -   это   кричал  театральный  швейцар,
остановившийся на полпути,  потому  что  ветка  показалась  ему
недостаточно  надежной.  А  Баску,  Азолану и Агостену пришла в
голову блестящая мысль столкнуть дерево  в  воду  и  тем  самым
отрезать неприятелю отступление.
     - Если  нам  не  удастся  взломать  дверь,  мы  очутимся в
мышеловке,  -  заявил  Лампурд,  -  чтоб  черт  побрал  прежних
мастеров  -  уж  слишком  прочны их изделия! Попытаюсь кинжалом
выковырять замок, раз иначе с ним не сладишь. Надо во что бы то
ни стало выбраться отсюда, а у нас отняли последнее прибежище -
наше дерево, по которому мы лазили, как медведи  в  швейцарском
городе Берне.
     Лампурд   принялся   было  за  дело,  как  вдруг  в  замке
послышалось щелканье, сопровождающее поворот ключа, и дверь, на
которую напрасно было потрачено  столько  сил,  отворилась  без
всякого труда.
     - Какой ангел-хранитель пришел нам на помощь? - воскликнул
Сигоньяк.  - И каким чудом дверь, упорно сопротивлявшаяся нашим
стараниям, открылась сама собой?
     - Тут нет ни ангелов, ни чудес, - ответила Чикита,  выходя
из-за  двери и обратив на барона свой загадочный и невозмутимый
взгляд.
     - Где Изабелла? - крикнул Сигоньяк, окидывая глазами залу,
едва озаренную дрожащим огоньком светильника.
     Сперва он не заметил  ее.  Застигнутый  врасплох  внезапно
распахнувшейся  дверью,  герцог  де  Валломбрез отступил в угол
комнаты, прикрывая собой молодую актрису, чуть живую от  страха
и  усталости;  она  опустилась  на колени, прислонясь головой к
стене; растрепанные волосы ее  рассыпались  по  плечам,  одежда
пришла  в  беспорядок,  кости  корсета  сломались, так отчаянно
билась она в руках похитителя, который чувствовал,  что  добыча
ускользает  от  него,  и тщетно пытался сорвать напоследок хоть
несколько похотливых поцелуев, как фавн, преследуемый  погоней,
увлекает в чащу леса юную девственницу.
     - Она  здесь, вот в этом углу, позади сеньора Валломбреза,
- сказала Чикита, -  но,  чтобы  добыть  женщину,  нужно  убить
мужчину.