Ошеломленный вторжением дерева  в  самый  разгар  любовной
сцены,  Валломбрез  выпустил  молодую  актрису  и  схватился за
шпагу, чтобы дать отпор первому же из нападающих.
     Чикита на цыпочках, беззвучно, как тень, проскользнувшая в
комнату, дернула Изабеллу за рукав.
     - Спрячься здесь, за ширмой, сейчас начнется потеха.
     Девочка была права, два-три выстрела гулко  прокатились  в
ночной тишине. Гарнизон поднял тревогу.

     XVII. АМЕТИСТОВЫЙ ПЕРСТЕНЬ

     Впопыхах  взбежав по лестнице, Малартик, Винодуй, Верзилон
и  Свернишей  бросились  в  комнату  Изабеллы,   чтобы   отбить
нападение  и  помочь Валломбрезу, меж тем как Ершо, Мерендоль и
бретеры, состоявшие на постоянной  службе  у  герцога,  который
привез  их  с  собой,  переправились  в  лодке  через ров, дабы
попытать  вылазку  и  напасть  на  врага  с  тыла.   Хитроумная
стратегия, достойная настоящего полководца!
     Верхушка  дерева  загораживала  и  без  того узкое окно, а
ветви ее простирались чуть не до середины комнаты,  что  сильно
ограничивало плацдарм, на котором можно было дать бой. Малартик
встал с Винодуем у одной стены комнаты, а Свернишею и Верзилону
приказал  занять  противоположную,  чтобы  они  избегли первого
натиска  врага  и  сохранили  перевес  над  ним.   Прежде   чем
проникнуть  дальше,  нападающим  предстояло  пройти между двумя
рядами головорезов, которые стояли наготове со шпагой  в  одной
руке и пистолетом в другой. Все эти благородные кавалеры надели
маски,  ибо  никому  из  них не улыбалось быть опознанным, если
дело примет плохой оборот, и зрелище четырех  людей  с  черными
лицами, неподвижных и безмолвных, как призраки, могло устрашить
хоть кого.
     - Удалитесь отсюда или наденьте маску, - вполголоса сказал
Малартик Валломбрезу, - вас не должны видеть в этой потасовке.
     - Почему?  Я не боюсь никого на свете, а всякому, кто меня
увидит, не суждено будет рассказать об этом, -  заявил  молодой
герцог, с угрожающим видом потрясая шпагой.
     - Так уведите, по крайней мере, Изабеллу, новую Елену этой
Троянской войны, иначе ее, чего доброго, заденет шальная пуля.
     Признав  совет  благоразумным,  герцог подошел к Изабелле,
которая вместе с Чикитой укрылась за дубовым  шкафом,  обхватил
ее   обеими  руками  и  повлек  за  собой,  хотя  она  всячески
отбивалась, судорожно  цепляясь  пальцами  за  резные  выступы;
отважная  девушка,  наперекор  робости,  свойственной  ее полу,
предпочитала остаться на  поле  сражения,  где  пули  и  клинки
грозили  ее  жизни,  только бы не очутиться хоть и в стороне от
схватки, но вдвоем с Валломбрезом, чьи  дерзкие  посягательства
грозили ее чести.
     - Нет,  нет,  пустите  меня,  -  кричала  она, хватаясь за
дверную раму и напрягая последние силы,  чтобы  вырваться:  она
чувствовала, что Сигоньяк близко.
     Герцог  наконец  приоткрыл  дверь  в  соседнюю  комнату  и
попытался втащить за собой девушку, как вдруг она  выскользнула
из  его объятий и бросилась к окну, однако Валломбрез поймал ее
и на руках понес в глубь комнаты.
     - Спасите!  Спасите  меня,  Сигоньяк!  -  простонала  она,
совсем обессилев.
     Послышался  шум  примятых  веток,  громкий  голос,  словно
исходивший с неба, крикнул: "Я здесь!" - и черная  тень  вихрем
промчалась мимо четверых бретеров, а когда одновременно грянули
четыре  пистолетных  выстрела,  она  была  уже посреди комнаты.
Густые клубы дыма на  несколько  мгновений  скрыли  последствия
залпа;  как  только дымовая завеса рассеялась, бретеры увидели,
что Сигоньяк, - или, вернее, капитан Фракасс, ибо они знали его
под этим именем, - стоит со шпагой в руках, и  только  перо  на
его  шляпе  поломано,  а сам он невредим, потому что колесцовые
замки сработали недостаточно быстро и  пули  не  могли  настичь
столь стремительно и неожиданно промелькнувшего врага.
     Но   Изабелла   и   Валломбрез  исчезли.  Воспользовавшись
суматохой,  герцог  унес  в   соседнюю   комнату   свою   почти
бесчувственную  добычу.  Тяжелая  дверь,  закрытая  на за- сов,
разлучила бедняжку с ее доблестным защитником, которому  и  так
предстояло  еще разделаться с целой шайкой. По счастью, Чикита,
гибкая и проворная, как ящерка, надеясь быть полезной Изабелле,
проскользнула в дверную щелку вслед за герцогом, который в пылу
борьбы, среди грома выстрелов, не обратил на нее внимания,  тем
более  что  она  поспешила  спрятаться  в темном углу обширного
покоя, слабо освещенного стоявшей на поставце лампой.
     - Мерзавцы, где Изабелла? - закричал Сигоньяк, увидев, что
молодой актрисы нет в комнате. - Я только что слышал ее голос.
     - Вы не поручали нам  ее  стеречь,  -  невозмутимым  тоном