мне на ноги горячей воды, когда я вошел в дом 
скотников. Но
мне рассказали, что Анукис умер, что его большая гробница находится в фиванском 
Городе
мертвых и на дверях гробницы сделана длинная надпись. Поэтому я пришел в Фивы, 
чтобы
порадовать свое сердце словами, начертанными на его могиле, но я не умею читать,
 и никто
мне их не прочитал, хотя, расспрашивая людей, я нашел могилу.
– Если хочешь, я прочту тебе надпись, ведя я умею читать, – предложил я.
– Да живет твое тело вечно за то, что ты хочешь оказать мне эту услугу! – 
воскликнул
он. – Ведь я бедный человек и верю всему, что написано. Вот я и хочу узнать 
перед смертью,
что написано про Анукиса.
Он смазал мне спину и выстирал мою набедренную повязку. Мы пошли вместе в Город
мертвых, и стражи нас не остановили. Мы шли между рядами могил, пока он не 
показал мне
большую гробницу, перед которой лежали мясо, всяческие печености, фрукты и 
цветы. Тут же
стоял и запечатанный кувшин с вином. Безносый поел, накормил меня, и наконец 
попросил,
чтобы я прочитал, что написано на дверях гробницы. Я прочел:
«Я, Анукис, засевал поля, сажал фруктовые деревья и получал богатые урожаи,
потому что боялся богов и жертвовал им пятую часть своих доходов. Нил был
благосклонен ко мне, и на землях моих никто не ведал голода, соседи мои тоже не
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 74
страдали от недоедания, ибо я направлял воду на их поля и кормил их своим 
зерном в
неурожайные годы. Я утирал слезы сирот и не грабил вдов, прощая им все долги, и
имя мое благословляли все вокруг. Тому, у кого пал бык, я, Анукис, дарил 
другого.
Никогда в течение всей своей жизни я не передвигал межевых камней и не мешал
воде орошать соседские поля, а был всегда справедлив и богобоязнен. Все это 
сделал
я, Анукис, чтобы боги были ко мне благосклонны и облегчили мне путь в Страну
заката».
Безносый внимательно слушал, а когда я кончил чтение, он горько заплакал:
– Я бедняк и верю всему, что написано. Теперь я верю, что Анукис был 
благочестивым
человеком, и поэтому его почитают после смерти. Будущие поколения тоже прочтут 
надпись на
дверях его гробницы и будут прославлять его. А я преступник и червь, лишенный 
ушей и носа,
чтобы любой человек видел мой позор, и, когда я умру, тело мое бросят в реку, и 
я не узнаю
вечной жизни. Так не все ли в этом мире тщетно?
Он сломал печать на винном кувшине и стал пить вино. Страж подошел к нему и
пригрозил палкой, но безносый сказал:
– Анукис сделал мне много добра при жизни. Поэтому я хочу почтить его едой и 
питьем
на его могиле. Но если ты ударишь меня или моего друга, ученого человека, 
умеющего читать,
или позовешь на помощь других стражников, то знай, что нас, сильных людей с 
ножами, много
в камышах, мы явимся ночью и перережем тебе глотку. Мне это было бы неприятно, 
ибо я
благочестивый человек, верю в богов и никому не хочу зла. Оставь нас в покое и 
притворись,
что никого не видел – так будет лучше для тебя самого.
Безносый, безухий, в лохмотьях, с горящими злобой глазами, он был страшен, и 
стражник
послушался его, опасливо огляделся и пошел прочь. А мы ели и пили у могилы 
Анукиса, навес
над жертвенными дарами был тенист и прохладен, и, напившись вина, Безносый 
сказал:
– Теперь я понимаю, что лучше было бы добровольно отдать Анукису дочь. Может 
быть,
он не тронул бы мою хижину и даже принес мне какие-нибудь подарки, ибо дочь моя 
была
красива и невинна, хотя она и стала нынче истрепанной подстилкой его рабов. 
Видно, в мире
нет иного права, кроме права богатого и сильного, а слово бедняка не доходит до 
ушей
фараона.
Он поднял кувшин, громко засмеялся и сказал:
– За твое здоровье, справедливый Анукис, да живет твое тело вечно, ибо мне не 
хочется
следовать за тобой в Страну Заката, где ты с тебе подобными любимцами богов 
ведешь
веселую жизнь. Лучше бы ты продо