о условлено с богоравным фараоном еще до его 
смерти.
Тадухипа – так звали принцессу – прибыла в Фивы со слугами, рабами и ослами, 
которые везли
на себе много добра. Ей едва исполнилось шесть лет, и наследник взял ее в жены, 
ибо Митанни
была стеной между богатой Сирией и северными странами и охраняла караванные 
пути из
Двуречья до самого моря. Таким образом, жрецы храма небесной дочери Амона –
львиноголовой Сехмет утратили радость, и петли в воротах этого храма заржавели.
Обо всем этом Тутмес и я говорили громко, услаждая сердца вином, слушая 
сирийскую
музыку и глядя на танцующих девушек.
В моей крови горел пламень Фив, и каждое утро одноглазый слуга подходил к моей
постели, склонялся передо мной, опустив руки к коленям, подавал мне хлеб с 
соленой рыбой и
наполнял мою чашу пивом. Я приводил себя в порядок, садился ожидать больных, 
принимал
их, выслушивал их сетования и лечил.
Но я отнюдь не разбогател, потому что больные приходили ко мне редко, а те, кто
приходил, были бедны, так что лучше было помочь им сразу, не расходуя на них 
дорогие
лекарства, которые никогда не приносят вреда. Я удалял зубы, делал перевязки и 
прижигал
раны, облегчал желудочные боли и сбивал жар. Ко мне являлись также женщины, 
которые
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 46
просили излечить их от бесплодия, дерзко смотрели мне в глаза и скидывали с 
себя одежды. Но
я советовал им идти в храм Амона и просить совета у жрецов. Спрятав лица, 
прибегали ко мне
матери и просили спасти их дочерей, которые понесли от моряков или чужеземных 
воинов,
однако, я не мог им помочь, потому что они не были достаточно богаты, чтобы 
возместить мои
потери, если бы имя мое было стерто из списков Дома Жизни и я был бы изгнан из 
Фив. Для
женщин же, которые просили вернуть им прежнюю красоту, я готовил безвредные 
бальзамы. А
женщинам, сетующим на леность и холодность мужей, давал лечебные ягоды, которые 
они
могли тайком растворять в вине, подаваемом мужьям, и они часто возвращались ко 
мне с
дарами, какие были им по средствам. Но случалось, что иные из них являлись 
жаловаться, что
мужья их воспылали к другим женщинам. Тут я был бессилен помочь, ибо 
врачеватель может
возбудить желание, заставить мужчину называть женщину сестрой и одарять ее 
ласками, но на
какую женщину он обратит свое желание – этого врач предугадать не может. Я, 
однако, думал,
что муж, скорее всего, обратится к собственной жене, ибо она находится ближе 
любой другой,
и обычно это оказывалось именно так, поскольку мне часто приносили подарки и 
только
изредка приходили с жалобами.
Иногда матери приносили ко мне детей, и __________если матери были исхудавшими, 
а дети вялыми,
с глазами, изъеденными мухами, я посылал своего раба Каптаха покупать мясо и 
фрукты, чтобы
раздать им. Но таким образом мое богатство не приумножалось, а на следующий 
день у моего
дома стояло уже десять и пять матерей с детьми, и, так как я не мог всем помочь,
 я велел рабу
запирать перед ними дверь и отсылать в храм, где в дни больших жертвоприношений 
беднякам
раздавали мясо, потому что жрецы были не в силах всё съесть.
Мое имя было прочитано перед храмом в семидесятый день, и я думал, что такая
известность доставит мне много богатых больных, но ошибся. К моему дому 
действительно
являлись иногда незнакомцы, доставляемые в носилках, но их привлекала моя 
репутация
помощника трепанатора, и они предлагали мне богатые дары, если я вскрою череп 
тому, кто
стоит между ними и крупным наследством. В таких случаях я советовал им 
обратиться к
царскому трепанатору Птахору. А если ко мне приносили больных, жизнь которых 
была лишь
мучением, и я видел, что они неизлечимы, я отсылал из в Дом Жизни, где им могли 
облегчить
страдания.
На улицах Фив каждую