из-под навеса, и мой страх сразу исчез, ибо она была 
красива, на
небе светило солнце, а в камышах бродили цапли. Я подошел к погребальному 
кувшину, разбил
его глиняное горло и крикнул зычным голосом:
– Восстань из мертвых!
Каптах высунул из кувшина лохматую голову и с недоумением огляделся, он был так
растерян, что я, кажется, никогда в жизни не видел более изумленного человека.
– Что это за фокусы? – произнес он жалобным голосом. – Где я нахожусь? Где мой
царский головной убор? Куда спрятали знаки моего могущества? Почему я гол и 
вынужден
мерзнуть? Голова моя как будто осами набита, ноги и руки свинцовые, словно меня 
ужалила
ядовитая змея. Не шути со мной, Синухе, – с царями шутки плохи.
Я хотел наказать его за дерзости, которые он позволил себе накануне, поэтому 
сказал с
притворным удивлением:
– Не понимаю, о чем ты? Ты, должно быть, еще не протрезвел, но, надеюсь, 
помнишь, как
напился вчера перед нашим отъездом из Вавилона? Нес какую-то чушь и так 
неистовствовал в
лодке, что гребцам пришлось засунуть тебя в кувшин, а то бы ты их зашиб.Ты 
молол что-то о
царях, о судьях и еще какие-то глупости.
Каптах прикрыл глаза, долго думал и наконец сказал:
– Господин мой, никогда в жизни не стану я больше пить вина, это вино и сон 
погрузили
меня в такие страшные приключения, о которых я даже рассказать тебе не могу. 
Знай только,
что благодаря скарабею я чувствовал себя царем и чинил царский суд, побывал в 
царских
женских покоях и веселился там с одной пригожей девушкой. Со мной случилось еще 
и многое
другое, но вспоминать об этом у меня нет сил, потому что голова моя 
раскалывается, и ты
проявил бы больше великодушия, если бы дал мне того снадобья, которым пьяницы в
проклятом Вавилоне пользуются на следующий день после попойки.
Сказав это, Каптах заметил Минею и снова быстро юркнул в разбитый кувшин, из
которого донесся его жалобный голос:
– Господин мой, я, наверное, не совсем здоров или все еще сплю, ибо мне 
показалось, что
там на корме сидит та самая девушка, которую я встретил во сне в женских покоях.
 Да хранит
меня скарабей, я боюсь потерять рассудок. – И он громко заревел, дотрагиваясь 
до синяка под
глазом и до распухшего носа, но Минея подошла к кувшину, схватила Каптаха за 
волосы и
вытащила его голову.
– Посмотри на меня, – сказала она, – не я ли та женщина, с которой ты вчера 
веселился?
Каптах испуганно взглянул на нее, зажмурился и взмолился:
– Да смилостивятся надо мной все боги Египта и да простят меня за то, что я 
поклонялся
чужим богам и приносил им жертвы, но это действительно ты, и прости меня, ибо 
все это было
во сне.
Минея сняла с ноги сандалию, шлепнула ею Каптаха по обеим щекам и сказала:
– Вот тебе наказание за твой непотребный сон и доказательство того, что он 
кончился.
Но Каптах заорал пуще прежнего:
– Я и вправду не знаю – сплю я или бодрствую, ведь точно так же было, когда эта 
же
самая женщина появилась передо мной во сне.
Я помог ему выбраться из кувшина, дал горького снадобья, чтобы очистить желудок,

потом обвязал веревкой и, не обращая внимания на его вопли, бросил в воду, 
чтобы он
протрезвел. Но, вытащив его из воды, я сжалился над ним и сказал:
– Пусть это послужит тебе уроком за твою дерзость со мной, твоим господином. 
Знай, что
все, что с тобой случилось, – правда; и, если бы не я, лежать бы тебе теперь 
без дыхания в
погребальном кувшине среди останков других лжецарей, отнесенных в подвал.
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 126
Потом я рассказал ему все, что случилось, и мне пришлось повторить это 
несколько раз,
прежде чем он понял все и всему поверил. В заключение я сказал:
– Наша жизнь в опасности, и мне теперь не до смеха ибо то, что царь повесит нас 
вниз
головой на стене, а может, сдела