последствия, ибо родственники убитого могут призвать их к 
ответу за
убийство. Это поистине скорее дело богов, чем людей. Больше всех, по-моему, 
виноват
прохожий, который ходит мимо разрушающегося дома, ведь так не поступит ни один 
разумный
человек, если бог этого не пожелает. Поэтому я освобождаю мастера от всякой 
ответственности
Мика Валтари: «Синухе-египтянин» 117
и объявляю, что этот человек, который требует от меня правосудия, глуп, раз не 
проследил за
тем, чтобы мастер работал честно, а мастер, обманув его, поступил правильно, 
ибо глупцов
надо обманывать, чтобы они научились на горьком опыте. Так всегда было, и так 
должно быть.
Народ снова стал прославлять мудрость царя, и жалобщик, пристыженный, ушел. 
После
этого к царю подошел толстый торговец в дорогом одеянии. Он изложил свое дело 
так:
– Три дня назад я пошел к Воротам Иштар, где на ночь весеннего праздника 
собрались
бедные девушки, чтобы, как велит обычай, принести в жертву богине свою 
невинность и
собрать себе серебро на приданое. Одна из них мне понравилась, и, 
поторговавшись с ней, я дал
ей целую кучу серебра, но, когда мы хотели приступить к делу, ради которого я 
пришел, у меня
вдруг ужасно разболелся живот, и мне пришлось пойти облегчиться. Когда же я 
вернулся,
девушка уже договорилась с другим, получила с него серебро и совершила с ним то,
 ради чего
пришла к Воротам. Она, правда, предложила и мне повеселиться с ней, но я 
отказался,
поскольку она уже не была девушкой, и потребовал у нее назад свое серебро, он 
она его не
отдала. Поэтому я прошу царя рассудить нас, ибо разве не поступила она со мной
несправедливо – ведь я потерял свое серебро и ничего за него не получил. Если я,
 к примеру,
покупаю кувшин, то кувшин принадлежит мне, пока я его сам не разобью, торговец 
не имеет
права разбить его и предложить мне черепки.
Услышав это, Каптах рассердился, вскочил ногами на судебное кресло, взмахнул
судейским бичом и закричал:
– Воистину нигде не видел я таких бестолочей, как в вашем городе, и не иначе 
как этот
старый козел издевается надо мной. Девушка поступила совершенно правильно, 
сойдясь с
другим, раз этот разиня не сумел взять то, за чем пришел. Кроме того, она 
поступила
благородно, предложив ему возмещение, которого он вовсе не заслуживал. Он 
должен
благодарить девушку и другого человека, ибо они для его облегчения уничтожили 
то
препятствие, от которого в этих делах одни только огорчения и затруднения. А он 
является ко
мне с жалобами и бормочет что-то про кувшины. Если он думает, что молодые 
девушки – это
кувшины, я приговариваю его с нынешнего дня веселиться только с кувшинами, а к 
девушкам
больше не прикасаться.
После этого Каптаху надоело судить, он потянулся в кресле и сказал:
– Я сегодня напился, наелся и, по-моему, достаточно наработался, творя 
правосудие и
утомляя голову. Если еще появятся еще жалобщики, пусть теперь судьи продолжают 
свою
службу, ибо последнее дело напомнило мне, что я, как царь, повелеваю и своими 
женскими
покоями, где, насколько мне известно, меня ожидают четыреста жен. Пора мне 
проверить свои
владения, и меня не смутит, если при этом случится разбить несколько кувшинов, 
ибо власть и
вино удивительно укрепили меня, и я чувствую себя сильным, словно лев.
Услышав это, толпа издала такой долгий и восторженный рев, что конца ему, 
казалось, не
будет, проводила его обратно во дворец и осталась ждать у дверей женских покоев.
 Но
Буррабуриаш уже не смеялся, он нервно потирая руки и почесывал одной ногой 
другую.
Увидев меня, он подбежал ко мне и торопливо сказал:
– Синухе, ты мой друг и, как вра