- Я имел в виду, что нет активной работы, сэр, - Так и надо было сказать 
то, что имелось в виду. - М, взял стопку связанных вместе бордовых папок и с 
такой силой толкнул их через стол, что Бонд поймал их с трудом.
     - Вот вам еще «бумажки». В основном из Скотленд-Ярда, от их людей, 
занимающихся наркотиками. Данные министерства внутренних дел и министерства 
здравоохранения и несколько замечательно увесистых докладов из женевского 
Международного центра по борьбе с опиумом. Возьмите все это к себе и прочитайте.
 Понадобится вам для этого сегодняшний день и почти весь сегодняшний вечер. 
Завтра вы вылетаете в Рим и принимаетесь за поиски главарей. Все понятно?
     Бонд кивнул. Ему было понятно, чем вызвано раздражение М. Больше всего на 
свете его бесило, когда его сотрудников отвлекали от их непосредственных 
обязанностей. А обязанности эти - шпионаж, ну и, по мере необходимости, саботаж 
и подрывная деятельность. Все остальное не заслуживало внимания Службы и 
расходования секретных фондов, которые, ей-Богу, и так были не ахти какими 
огромными.
     - Вопросы есть? - Выдвинутая вперед челюсть М, напоминала бушприт корабля 
и как бы говорила Бонду, что пора бы ему убираться восвояси со своими бумажками,
 чтобы владелец челюсти мог заняться вопросами поважнее.
     Бонд знал, что это было, хотя бы и в малой степени, игрой на публику. У М, 
были свои маленькие пунктики, все в Службе о них знали, и М, знал, что о них 
все знают. Но это вовсе не означало, что он должен был их скрывать. Среди них 
были большие пунктики - использование Службы не по прямому предназначению и 
жажда отделять правдивые разведданные от кажущихся таковыми - и пунктики 
маленькие. Сюда относилось твердое убеждение, что нельзя принимать в Службу 
людей с бородами; людей, одинаково свободно говорящих на своем родном языке и 
на нескольких других; людей, пытающихся оказывать на него давление за счет 
связей их семейств с членами кабинета министров; мужчин и женщин, уделяющих 
слишком много внимания своему внешнему виду; а также всех тех, кто называл его 
«сэр» во внеслужебное время. К этому списку можно было добавить то чрезмерное 
доверие, которое М, испытывал к шотландцам. К этим своим пунктикам М, относился 
с той же иронией, с какой относились к своим причудам и Черчилль, и Монтгомери. 
И он не имел ничего против блефа, а в какой-то степени это и был блеф в 
отношении своих сотрудников. Тем не менее он никогда не позволил бы себе 
отправить Бонда на задание без соответствующего инструктажа.
     Зная все это, Бонд как можно любезнее спросил:
     - Можно два вопроса, сэр? Почему именно мы должны заниматься этим делом, и 
есть ли там, куда я еду, хоть какие-то выходы на главарей, как вы их назвали?
     М, бросил на Бонда тяжелый, мрачный взгляд и вместе с креслом повернулся к 
широкому окну кабинета, за которым проплывали серые, осенние облака. Он взял 
трубку, резко подул в нее, а затем, как будто выпустив тем самым накопившееся в 
нем раздражение, осторожно положил ее на стол. Когда он наконец заговорил, 
голос его был спокойным, а тон - рассудительным.
     - Как вы прекрасно понимаете, 007, мне не очень хотелось бы вовлекать 
Службу в это связанное с наркотиками расследование. В начале года мне уже 
пришлось на две недели отозвать вас с задания, чтобы вы отправились в Мексику 
ловить этого мексиканца-хсадовника». При этом вас там чуть не убили. Я сделал 
это в качестве услуги Специальной службе. Когда они вновь попросили направить 
вас им на помощь, я отказал. На этот раз речь шла о какой-то итальянской банде. 
Но Ронни Баланс за моей спиной обратился в министерство внутренних дел и в 
министерство здравоохранения. На меня навалились министры. Им я сказал, что вы 
мне нужны здесь, а больше я, мол, выделить для них никого не могу. Тогда они 
оба пошли к премьер-министру.
     М, сделал паузу.
     - На том все и закончилось. Надо сказать, что премьер-министр (М, привычно 
называл его ПМ) говорил очень убедительно. Он сказал, что героин в тех 
количествах, в которых он сюда поступает, является орудием психологической 
войны, подрывает нашу мощь. Он заявил также, что вряд ли здесь замешана просто 
какая-то банда итальянцев, решивших набить себе карман. Скорее, речь идет не о 
деньгах, а о подрывной деятельности.
     М, кисло ухмыльнулся.
     - Думается мне, что эти слова были подсказаны ему нашим другом Ронни 
Вэлансом. Очевидно, его люди сбились с ног, пытаясь воспрепятствовать 
распространению этой заразы у нас, среди молодежи, как это уже имело место в 
Америке. Похоже, танцплощадки и залы аттракционов битком набиты продавцами 
наркотиков. Ребятам Вэланса из бригады по наркотикам удалось подобраться к 
одному из посредников, и у них нет сомнений, что эта гадость течет сюда из 
Италии, в основном - в багажниках машин итальянских туристов. Вэланс сделал все,
 что мог: привлек и итальянскую полицию, и Интерпол, но ничего конкретного не 
выяснил. Конечно, они пробрались довольно далеко по цепочке, даже арестовали 
кое-какую мелочь, но затем, когда казалось, что они почти у цели, уперлись в 
стену. Те, кто непосредственно занимается распространением наркотиков, либо 
перепуганы до смерти, либо им слишком хорошо платят. Бонд решил вмешаться:
     - Наверное, кто-то где-то их хорошо охраняет, сэр. Это дело с Монтези... 
Не все здесь чисто. М, нетерпеливо повел плечами.
     - Может быть, может быть. Надо будет вам и на это обратить внимание, но 
мне кажется, что дело Монтези дало возможность провести довольно-таки 
порядочную чистку. Но так или иначе, после того как ПМ приказал нам заняться 
этим делом, мне пришло в голову побеседовать с Вашингтоном. ЦРУ заявило о 
полной готовности оказать нам помощь. Вы, наверное, знаете, что у них в Италии 
еще с сорок пятого года есть люди из Бюро по борьбе с наркобизнесом. К ЦРУ,