девушками уже не спорят, - сказал Бонд. - Ему ведь лет шестьдесят. Когда 
мужчинам меньше сорока, девушки им ничего не стоят. А вот потом за девушек уже 
надо платить, или рассказывать им байки. Вот эти байки-то и хуже всего. Впрочем,
 мне ведь еще нет сорока, улыбнулся он.
     - Не обманывай себя, - парировала Тиффани. - Говорят, что пожилые мужчины 
- лучшие любовники. К тому же ты, вроде, не жадина. Спорим, ты не хочешь играть 
потому, что азартные игры на кораблях запрещены или что-то в этом роде?
     - За три морские мили от берега можно делать все, что хочешь, сказал Бонд. 
- Но даже несмотря на это, судовладельцы чертовски осторожны и делают все, 
чтобы их компания не пострадала. Вот послушай. Он взял в руки лежавшую на столе 
оранжевую карточку и прочитал:
     - "Открытый аукцион на каждом переходе судна. Ввиду определенных 
обстоятельств наша Компания считает нужным еще раз заявить о своем отношении к 
этому мероприятию: нам не желательно, чтобы стюард данного салона или кто-либо 
другой из обслуживающего персонала принимали активное участие в вышеозначенном 
мероприятии".
     Он прервал чтение и посмотрел на Тиффани.
     - Видишь? Карты - очень близко к орденам. А вот что они пишут дальше: 
"Компания предлагает самим пассажирам избрать Комиссию для выработки правил 
аукциона и прочих вопросов. Стюард салона может, если Комиссия попросит его об 
этом, и если это не мешает ему выполнять свои обязанности, оказывать Комиссии 
помощь по организации мероприятия". - Не придерешься! - прокомментировал 
прочитанное Бонд. - Если что-то и происходит, то вина полностью ложится на 
Комиссию. Теперь самое главное.
     Он стал читать дальше: "Компания обращает особое внимание на соблюдение 
Положений о финансах Соединенного Королевства, где оговаривается оплата по 
чекам и ограничения на ввоз в Соединенное Королевство английских банкнот".
     Бонд положил карточку на место.
     - И так далее, и тому подобное, - сказал он и улыбнулся.
     - Скажем, я покупаю тебе номер и он вдруг выигрывает две тысячи фунтов. Ты 
получишь целую пачку долларов и фунтов, да еще чеки. Чтобы потратить их, у тебя 
единственный выход (даже если предположить, что все чеки не поддельные, в чем я 
очень сомневаюсь) - спрятать их в лифчик и незаконно ввести в страну. И 
окажется, что мы опять становимся контрабандистами, но теперь я окажусь в 
положении нарушившего закон.
     На девушку его слова не произвели никакого впечатления.
     - В одной из банд был малый по кличке Абадеба, - начала она. - Он был 
большим умником и знал ответы на все вопросы. Рассчитывал шансы на скачках, 
возможные варианты прибыли, вобщем - занимался умственным трудом. Просто чудеса 
творил. А кончилось все шальной пулей в перестрелке, где он оказался совершенно 
случайно... Тогда шлепнули Датча Шульца. Кажется мне, что тебя можно сравнить с 
Абадебой: ты мастерски придумал повод, чтобы отказаться. Что же поделать? Но 
хоть на еще один коктейль мне удастся тебя выставить?
     Бонд подозвал официанта. Когда тот ушел за заказом, Тиффани, наклонившись 
к Бонду так близко, что ее волосы коснулись его щеки, прошептала:
     - Честно говоря, я не хотела больше пить. Сегодня я хочу быть абсолютно 
трезвой... Она отодвинулась и уже совершенно иным тоном сказала:
     - Ну, так что же здесь происходит? Ничего интересного?
     - Сейчас начнется, - сказал Бонд.
     Ведущий слегка повысил голос, и шум в салоне приутих.
     - Дамы и господа, - важно произнес он. - Мы подошли к вопросу, ответ на 
который стоит 64.000 долларов. Кто хочет поставить сто фунтов на "верхнее" или 
"нижнее" поле? Все мы знаем, что имеется ввиду: стоит прекрасная погода, и 
поэтому, как я полагаю, сегодня особенно соблазнительно ставить на "верхнее 
поле"... Смех и оживление в зале.
     - Так кто же станет первым и поставит сто фунтов?
     - Благодарю вас, сэр! О! Сто десять! Сто двадцать! Сто тридцать! Спасибо.
     - Сто пятьдесят, - произнес мужской голос неподалеку от них.
     - Сто шестьдесят, - женский голос.
     Тот же мужчина предложил сто семьдесят....
     - восемьдесят, - сказал еще кто-то.
     - Двести фунтов. Что-то заставило Бонда повернуть голову и посмотреть на 
говорившего.
     Это был крупный мужчина. У него было рыхлое, лоснящееся лицо. Маленькие, 
темные, холодные глазки уставились на ведущего сквозь очки с толстыми линзами. 
Шеи у него, казалось, не было: голова росла прямо из плеч. Его вьющиеся черные 
волосы блестели от пота. Он снял очки, взял со стола салфетку и круговым 
движением начал вытирать левой рукой левую часть лица и шеи, потом переложил 
салфетку в правую руку и завершил процедуру, смахнув капли пота с хрящеватого 
носа.
     - 107 - - Двести десять! - крикнул кто-то из глубины зала. - Двести 
двадцать, - невозмутимо сказал толстяк. Что в нем могло заинтересовать Бонда? 
Он смотрел на мужчину, а в мозгу у него работала картотека, просчитывая 
варианты в поисках зацепки: лицо? Голос? Англия? Америка?
     Наконец Бонд сдался и перевел взгляд на второго мужчину, сидевшего за тем 
же столом. И опять он почувствовал, что уже встречался с ним. Эти знакомые 
тонкие черты лица, зачесанные назад белые волосы... Мягкий взгляд карих глаз с 
длинными ресницами. Общее впечатление миловидности несколько портили мясистый 
нос и тонкие губы, приоткрытые сейчас в улыбке наподобие щели почтового ящика.
     - Двести пятьдесят, - механически сказал толстяк.