В зарослях полыни  (Ёмогиу)
---------------------------

Персонажи
---------

Дайсё, Гон-дайнагон (Гэндзи), 28-29 лет

Дочь принца Хитати (Суэцумухана) - возлюбленная Гэндзи (см. гл. "Шафран")

Монах Дзэнси (Дайго-но адзари) - брат Суэцумухана 

Дзидзю - прислужница Суэцумухана, дочь ее кормилицы 

Супруга Дадзай-но дайни - тетка Суэцумухана

Госпожа из Западного флигеля (Мурасаки), 20-21 год,- супруга Гэндзи 

Корэмицу - приближенный Гэндзи
******************************


Пока Гэндзи влачил безрадостные дни, глядя, как капли соли стекают с трав 
морских (114), в столице тоже многие печалились и вздыхали, каждый по-своему 
переживал разлуку с ним.

Некоторые - к ним можно отнести прежде всего госпожу из Западного флигеля - 
хоть и изнывали от тоски, с мучительным нетерпением ожидая его возвращения, но 
по крайней мере, имея опору в жизни, ни в чем не нуждались и могли иногда 
обмениваться с изгнанником письмами. Таким было легче.

Госпожа, к примеру, находила утешение в том, что посылала супругу 
приличествующие тому или иному времени года наряды, хотя, как полагается 
человеку, лишенному званий, одевался он в высшей степени скромно. Эти заботы 
помогали ей отвлечься от горестей, неизбежных в этом непрочном, словно коленце 
бамбука, мире.

Хуже всего приходилось тем, кто был связан с Гэндзи тайными узами. Не имея 
возможности собственными глазами видеть, как он отправлялся в изгнание, они 
тосковали и плакали украдкой, вынужденные довольствоваться слухами и 
собственным воображением. И надо сказать, что таких женщин было в столице 
немало.

Дочь принца Хитати после смерти отца, не имея больше никого, кто мог бы о ней 
заботиться, оказалась в чрезвычайно бедственном положении, но тут выпала на ее 
долю эта неожиданная удача: раз посетив ее Гэндзи не переставал заботиться о 
ней, но ежели сам он - да и могло ли быть иначе при том положении, какое он 
занимал в мире? - не придавал ровно никакого значения их встречам, то дочери 
принца Хитати, которой рукава были столь безнадежно узки, они казались чем-то 
вроде сверкающих звезд, нечаянно отразившихся в лохани с водой.

Когда же обрушились на Гэндзи невзгоды и мир окончательно опостылел ему, он 
словно забыл всех, с кем связывали его не столь уж прочные узы, и, поселившись 
на далеком морском берегу, прервал с ними всякие сношения.

После того как Гэндзи покинул столицу, дочь принца Хитати некоторое время 
перебивалась кое-как, тоскуя в разлуке с ним, но с каждой новой луной жизнь ее 
становилась все более жалкой и безотрадной.

- Что за неудачная судьба выпала на долю нашей госпоже,- ворчали ее престарелые 
прислужницы.- А ведь еще совсем недавно казалось, что кто-то из богов или будд 
осчастливил наш дом своим появлением! Мы были так рады, видя, что госпожа 
обрела наконец опору в жизни. Разумеется, таков всеобщий удел, но, к несчастью, 
ей больше не на кого положиться...

Прежде они влачили не менее жалкое существование и успели привыкнуть к самой 
крайней нужде, но после относительного благополучия, которым они была обязаны 
Гэндзи, примириться с вновь наступившей бедностью оказалось выше их сил, и они 
не уставали жаловаться на судьбу.

За последнее время в доме дочери принца Хитати появилось немало истинно 
благородных дам, но теперь все они одна за другой разошлись кто куда. Некоторые 
из ее прислужниц покинули этот мир, и с каждой луной в доме оставалось все 
меньше людей как высокого, так и низкого званий. В нем и ранее царило 
запустение, теперь же он окончательно стал пристанищем для лисиц. В мрачной, 
пустынной роще у дома и днем и ночью ухали совы1; лесные духи, всяческая нежить,
 прежде прятавшаяся от людей, почуяв свободу, показывала свои личины - словом, 
с каждым днем жить в этом доме становилось все более жутко, и немногие 
оставшиеся там дамы предавались отчаянию, а поскольку богатые наместники, 
любители таких вот необычных усадеб, привлеченные окружающими дом живописными 
купами деревьев, время от времени присылали справиться: "Не продадите ли?" - и