ему миру 
будды Мироку, вместо того чтобы напомнить своей возлюбленной о "птиц 
неразлучной чете". Но не слишком ли опрометчиво давать подобные обещания, когда 
речь идет о столь отдаленном будущем?

Горько мне сознавать,
Что такую судьбу я вынесла
Из прошлых миров,
И могу ли, забыв обо всем,
Теперь уповать на грядущее?

Да, такую вот песню она сложила; видимо, уверенности в будущем у нее не было.

Луна замерла в нерешительности у самого края гор, а женщина все медлила: "Так 
сразу уехать неведомо куда..." Пока Гэндзи уговаривал ее, луна вдруг скрылась 
за облаком, светлеющее небо было прекрасно. "Надо ехать, пока совсем не 
рассвело". - И с обычной своей поспешностью Гэндзи вышел из дома. Легко 
приподняв женщину, он посадил ее в карету, туда же села Укон.

Остановившись у некоей усадьбы, расположенной неподалеку, Гэндзи велел вызвать 
сторожа. Заброшенные ворота заросли папоротником "синобу", купы деревьев в саду 
хранили густую тень. Все вокруг окутывал плотный туман, на листьях лежала 
обильная роса, и, приподнимая в карете занавеси, Гэндзи замочил рукава.

- Со мной никогда еще не случалось ничего подобного. Оказывается, не так-то 
просто...

Ужель в старину 
Блуждали люди вот так же 
По рассветной тропе? 
А я до сих пор никогда 
И не ступал на нее...

А с вами бывало когда-нибудь такое? - спрашивает Гэндзи, и женщина, робко 
потупившись, отвечает:

- Не знает луна, 
Что таят далекие горы, 
И склоняется к ним... 
Ужель на небесном пути 
Померкнет ее сиянье?

Мне так тревожно...

На лице ее отражаются страх и мучительная растерянность. "Наверное, ей кажется, 
что здесь слишком безлюдно, - думает Гэндзи, с умилением на нее глядя. - Она 
ведь не привыкла..."

Карету вводят во двор и, прислонив оглобли к перилам, оставляют стоять так, 
пока для гостей готовят Западный флигель. Укон, радостно оживленная, тайком 
вспоминает прежние времена. Глядя на сторожа, подобострастно склонившегося 
перед приехавшими, она догадывается, кто их таинственный покровитель.

Сквозь туман начинают смутно проступать очертания предметов, когда гостей 
наконец приглашают в дом. Покои оказываются опрятными и изящно убранными - 
даром что готовились наспех.

- Не пристало господину обходиться без слуг, - укоризненно говорит сторож.

Это хорошо знакомый Гэндзи младший служитель Домашней управы, не раз 
прислуживавший ему в доме Левого министра. Войдя прямо в покои, он предлагает:

- Разрешите мне позвать кого-нибудь, как полагается? Но Гэндзи сразу же 
замыкает его уста:

- Я нарочно подыскал дом, куда никто не заходит. Схорони и ты эту тайну на дне 
своей души.

Сторож спешит принести рис, но даже подать его некому. Непривычен Гэндзи этот 
случайный ночлег в пути, но остается лишь вспомнить о клятве реки Окинага (28).

Солнце было уже высоко, когда Гэндзи, встав, собственноручно поднял решетку.

Ничто не препятствует взору проникать в глубину запущенного, пустынного сада, 
туда, где темнеют беспорядочные купы деревьев. К самому дому подступают буйные 
травы - везде царит "запустенье осенних лугов" (29), пруд и тот зарос 
водорослями... Что и говорить, место унылое... Правда, небольшое строение, 
от