что-то удивительно милое. А ведь она-то 
как раз и принадлежит к среднему состоянию... Да, прав был всеведущий знаток 
женских сердец".

Теперь большую часть времени Гэндзи проводил в доме Левого министра. С грустью 
вспоминал он супругу правителя Иё, и с каждым днем все тревожнее становилось у 
него на душе: "Что может подумать она не имея от него вестей?" И наконец, 
совершенно измученный, Гэндзи послал за правителем Кии.

- Не пришлете ли вы ко мне того мальчика, сына Эмон-но ками? - говорит он. - Он 
произвел на меня весьма приятное впечатление. Он будет прислуживать мне лично, 
а со временем я сам попробую определить его на придворную службу.

- О, ваше предложение - большая честь для нас, - отвечает правитель Кии. - Я 
сообщу об этом его сестре…

Сердце Гэндзи радостно забилось, но, как ни в чем не бывало, он продолжает:

- Верно, она - я имею в виду его сестру - уже подарила вам младшего брата?

- Пока нет. Всего два года прошло с тех пор, как стала она супругой Иё-но сукэ, 
и все кручинится, что нарушила завет родителей. Похоже, такая жизнь ей не по 
душе.

- Ах, бедняжка! А ведь о ней в свое время весьма благосклонно отзывались в 
свете. Она и в самом деле так хороша? - спрашивает Гэндзи.

- Возможно, и недурна. Отношения у нас не слишком короткие. Вы ведь знаете, 
люди, связанные подобными узами, чаще всего остаются друг другу чужими.

Прошло еще пять или шесть дней, и правитель Кии привел к Гэндзи мальчика. 
Сложения тот был весьма хрупкого и более, чем красотой, привлекал нежной 
приятностью черт и благородством манер. Подозвав мальчика к себе, Гэндзи 
принялся ласково беседовать с ним.

"Как же он прекрасен! Мог ли я мечтать о таком счастье!" - простодушно 
радовался мальчик.

Гэндзи с пристрастием расспрашивал его о сестре, но тот отвечал с церемонной 
краткостью, смущаясь и робея, и выведать у него что-нибудь было весьма трудно. 
Тем не менее Гэндзи довольно быстро удалось ему объяснить...

"Вот оно что..." - отметил про себя мальчик. Открытие должно было бы поразить 
его, но, увы, юность беспечна, и, не утруждая себя размышлениями, он отправился 
к сестре.

Увидев его с письмом, супруга Иё-но сукэ затрепетала, и глаза ее наполнились 
слезами. С трудом скрывая смущение: "Что может подумать это дитя?" - она 
все-таки развернула письмо, держа его перед собой, дабы никто не увидел ее лица.
 Письмо оказалось весьма длинным.

"Вздыхаю в тоске:
Приснится ль когда-нибудь снова
Мельком виденный сон?
Но такая настала пора -
Глаз ни на миг не смыкаю...

Так, теперь и ночами... (18)" - вот что было написано там среди всего прочего.

Столь прекрасного почерка она и не видывала никогда, но слезы туманили взор, 
мешая проникать в смысл написанного. Всю ночь пролежала она без сна, размышляя 
о своей жизни, которой непостижимая судьба ниспослала новое испытание.

На следующий день Гэндзи прислал за Когими, и тот, поспешно собравшись, зашел к 
сестре за ответом.

- Передай своему господину, что в нашем доме нет никого, к кому бы могло быть 
обращено его письмо, - сказала она. Он же ответил, улыбнувшись:

- Возможно ли? Господин изволил выразить свое желание вполне определенно...

Услыхав это, супруга Иё-но сукэ окончательно лишилась покоя. "Видно, он 
рассказал ему все, ничего не утаил", - решила она, и отчаянию ее не было границ.


- Тебе еще слишком мало лет, чтобы говорить об этом. Будет лучше, если ты 
вообще больше не пойдешь туда, - сердито сказала она брату.

- Но господин прислал за мной, могу ли я ослушаться? - ответил тот и ушел.

А надо сказать, что правитель Кии, отличавшийся весьма ветреным нравом, стал с 
некоторых пор проявлять изрядный интерес к своей мачехе и не упускал случая 
услужить ей, а потому ласкал ее брата и всюду брал его с собой.

Призвав к себе мальчика, Гэндзи принялся ему выговаривать:

- Вчера я прождал тебя весь день, а ты... Увы, видно, и в тебе не встречает 
отклика мое чувство.

Слушая его упреки, Когими только краснел.

- Так где же ответ? - спросил Гэндзи, и слово за слово мальчик поведал ему о 
том, что произо