Камо-но Темэй. Записки из кельи

Раздел первый

I
     Струи уходящей реки... они непрерывны; но они -- все не те же,  прежние
воды.  По  заводям плавающие пузырьки пены... они  то исчезнут, то  свяжутся
вновь;  но долго  пробыть  --  не  дано им. В  этом мире живущие  люди и  их
жилища... и они -- им подобны.
     В "перлами устланной" столице вышки на кровлях рядят, черепицами спорят
жилища людей благородных и низких. Века за веками проходят  --  и нет им как
будто конца... но спросишь: "Так ли оно в  самом деле?" -- и домов, с давних
пор  существующих,  будто  так  мало:  то --  в  прошлом  году  развалились,
отстроены в новом; то -- был дом большой и погиб, превратился в дом малый. И
живущие в них  люди -- с ними одно: и  место --  все  то же; и людей так  же
много, но тех, кого знаешь еще  с давней поры, средь двух-трех десятков едва
наберется  один или  двое. По утрам  умирают; по вечерам  нарождаются...  --
порядок такой только и схож что с пеной воды.
     Не ведаем мы: люди, что нарождаются, что умирают... откуда приходят они
и куда они  уходят? И не ведаем  мы:  временный этот приют  -- ради кого  он
сердце заботит, чем радует глаз? И сам хозяин, и его жилище, оба уходят они,
соперничая друг перед другом в непрочности своего  бытия... и зрелище это --
совсем что роса на  вьюнках: то -- роса  опадет,  а  цветок остается; однако
хоть и останется он, но на утреннем солнце засохнет; то -- цветок увядает, а
роса еще не исчезла; однако хоть не исчезла она, вечера ей не дождаться.

II
     С той поры, как я стал понимать смысл вещей, прошло уже более чем сорок
весен и осеней, и за  это время постепенно накопилось много необычного, чему
я был свидетелем.

1. Пожар
     Было это давно: как будто в третьем году Ангэн, в двадцать восьмой день
четвертой  луны  (1177  г.). В неспокойную ночь,  когда  неистово дул ветер,
около  восьми  часов  вечера в  юго-восточной части города  начался  пожар и
распространился до  северо-западной  стороны. В конце концов  он перешел  на
ворота  Судзаку-мон,  дворец Дайкоку-дэн,  на  здание  Школы  высших  наук и
Управления гражданскими делами, и они в  одну ночь превратились все в пепел.
Начался пожар, кажется, в переулке Томи-но-кодзи на улице Хигути  и возник с
бараков, куда помещали больных.
     При дующем  во  все стороны  ветре  огонь, переходя то  туда, то  сюда,
развернулся  широким  краем,  будто  раскрыли  складной  веер.  Дома вдалеке
заволакивались  дымом;  вблизи всюду  по  земле  стлалось  пламя.  В  небеса
вздымался пепел, и во  всем  этом,  багровом от  огня,  окружении как  будто
летали оторвавшиеся языки пламени, не устоявшие перед ветром: они перелетали
через один-два квартала.  Люди  же -- среди всего этого... могли ли  они еще
сохранить свой здравый  рассудок? Одни,  задохнувшись в дыму, падали наземь;
другие, объятые  огнем, умирали  на месте;  третьи... пусть  сами  кой-как и
спасались, но имущество вынести не поспевали, так что все драгоценности, все
сокровища так и превращались в пепел. А сколько все это стоило?
     В тот раз домов высших сановников сгорело шестьдесят,  а сколько других
-- и  число  неизвестно!  Говорят, всего  во всей  столице  число  сгоревших
построек достигало одной ее трети.  Мужчин и женщин погибло несколько тысяч,
а коней и волов -- им и конца не знали!
     Средь всех  людских забот,  вообще  таких бессмысленных, поистине самая
бесплодная  это -- озабочивать  свое сердце, тратить сокровища,  с тем чтобы
построить себе жилище в этой ненадежной столице...

2. Ураган
     Случилось затем, что в  четвертом году Дзисе,  в  двадцать девятый день
четвертой  луны  (1180  г.),  со стороны "Средних  Ворот" и  Кегоку поднялся
сильный вихрь  и  свирепо задул, охватив все  вплоть до  шестого  проспекта.
Когда он захватывал  своим  дуновением  сразу три-четыре квартала,  из  всех
домов,  заключенных  в  этом  пространстве,  и   больших,  и  маленьких,  не
оставалось ни одного неразрушенного: одни так целиком и обрушивались наземь;
от других оставались только стропила; а то -- ветер,  сорвав с ворот навесы,
относил  их  за  четыре-пять  кварталов;  сметая  же  заборы, превращал  все
окружающее в одно сплошное  целое.  Тем  более имущество  из  домов: все без
остатка  летело оно в небеса. Такие же  предметы,  как планки из кровель или
дощечки, были совсем  как листья зимой, что метутся по ветру. Пыль носилась,
как дым,  так что  и глаз ничего не мог разобрать. При  звуках же  страшного
грохота нельзя было расслышать и человеческих голосов, говоривших что-либо.
     Сам "Адский вихрь" и тот, казалось, должен быть не сильнее этого!
     Повреждались и гибли не одни дома; без счета было и таких, кто во время
их исправления повреждали себя и становились калеками.
     Ветер перешел  на юго-западную часть города и там  причинил горе многим
людям.
     Вихри дуют  постоянно, но  такие... бывают ли  вообще?  Тот  вихрь  был
необыкновенен, так что у людей  появилось подозрение: не  предвестье  ли это
чего-нибудь, что должно случиться?

3. Перенесение столицы
     Затем,  в том  же году, в шестую луну  (1180 г.),