я. Бывало, конечно, что я говорил Гэйбу, кто  чем
захворал и даже давал некоторые полезные советы, как кого лечить, но я  не
стану попрекать его этим, даже если он и влопался в какую-нибудь нехорошую
историю.
   - Скажу со своей стороны, - добавил Бриггс, - что если я  позволял  ему
приходить ко мне и лечить больного мексиканца, это вовсе не значит, что  я
взял на себя поручительство за его нравственность.
   Приход в  лавку  покупателя  прервал  дальнейшее  обсуждение  моральных
качеств Гэбриеля.
   Между тем  злосчастный  объект  этой  дискуссии  пробирался  по  улице,
прижимаясь к стенам домов, чтобы спастись от пронзительного ветра, пока не
вышел на тропу; тропа сперва сбегала вниз, в лощину, а  потом  поднималась
по противоположному склону холма прямо к его хижине. Гэбриель остановился.
Спускаться можно было, только пройдя возле самого пансиона  миссис  Маркл.
Но не значило ли это - в свете только что услышанного -  подвергнуть  себя
новой  опасности,  бросить  безрассудный  вызов  судьбе.   Взбудораженному
воображению Гэбриеля представилось  сперва,  как  вдова  и  Сол  совместно
набрасываются на него и заставляют зайти  к  ним  в  гости,  потом  другая
устрашающая  картина  -  как  он  пытается  проскользнуть  незамеченным  и
вызывает тем приступ истерики у миссис Маркл. Попасть домой можно  было  и
другим путем, обойдя лощину по гребню горы; это значило,  правда,  сделать
крюк в три мили. Недолго раздумывая, Гэбриель зашагал в обход.
   Задача была нешуточной; идти  Гэбриелю  приходилось  все  время  против
ветра, дождь хлестал ему прямо в лицо. Зато трудности пути, требовавшие от
нашего героя напряжения всех физических  сил,  захватили  его  внимание  и
помогли отвлечься от нелепых страхов Когда Гэбриель добрался до гребня, он
впервые по-настоящему увидел,  что  успели  натворить  дожди,  шедшие  без
малого уже неделю. Неприметный горный  родничок,  из  которого  всего  две
недели тому назад, гуляя с Олли, он напился свежей воды, -  превратился  в
водопад; ручей, через который они оба перескочили без труда, стал бурлящей
рекой; в низинах прямо на глазах росли и ширились озера; а дальняя  долина
сплошь была залита поблескивающей водой. В ушах  звенело  от  бульканья  и
журчания.
   Через полчаса, когда Гэбриель уже одолел не менее  двух  третей  своего
пути, перед ним открылось узкое обрывистое ущелье,  по  которому  проходил
почтовый тракт из Уингдэма в Мэрисвилл. Подойдя поближе, Гэбриель  увидел,
что горная речушка, протекавшая вдоль почтового тракта, вздулась до  самых
берегов и кое-где залила дорогу.
   -  Сегодня  езда  здесь  будет  невеселая,  -   пробормотал   Гэбриель,
раздумывая об уингдэмском дилижансе, который вот-вот должен был  появиться
из-за поворота, - опасная будет езда; а  особенно  если  лошади  попадутся
пугливые. Впрочем, это не самое страшное испытание,  какое  может  выпасть
человеку, - прибавил он, обращаясь мыслью к  миссис  Маркл.  -  И  я  хоть
сейчас поменялся бы местами с Юба Биллом; сел бы вместо него на  козлы,  а
Олли посадил бы в дилижанс.
   Но тут внимание Гэбриеля привлекла открывшаяся  его  взору  уингдэмская
плотина, и в то же мгновение он не только полностью забыл о миссис  Маркл,
но вообще как бы стал совсем другим человеком. Что там  приключилось?  Для
неискушенного  взора  -  ничего  страшного.  Правда,  водохранилище   было
переполнено и вода с ревом бежала через  водосброс.  Ну  и  что  же?  Даже
специалист и тот сказал  бы,  что  сток  лишней  воды  ничем  не  угрожает
плотине. Так в чем же дело? А дело было в  том,  что  примерно  посередине
грубо сложенного глинобитного тела  плотины  просачивалась  вода  и  узкой
струйкой изливалась на низлежащие утесы и на  почтовый  тракт  в  каньоне.
Плотина была размыта!
   Для человека отважной души не могло быть сомнения в том, как поступить.
Куртку и всю лишнюю одежду долой! Вниз - со скалы, цепляясь за  камни,  за
выскальзывающий из рук чимизаль и  полусгнившие  корни  деревьев!  Вниз  в
каньон, рискуя на каждом шагу поломать себе руку или ногу, а то  и  совсем
лишиться жизни. А потом -  во  весь  дух  по  почтовому  тракту  навстречу
дилижансу, пока он еще не въехал в узкое ущелье! Но, чтобы  выполнить  все
это с самой малой затратой энергии - о, как она ему еще будет нужна!  -  с
самой тщательной экономией физических сил,  с  изяществом  горца  и  мощью
исполина, чтобы выполнить это безупречно и  четко,  без  единого  промаха,
словно не под влиянием минуты, а после длительной специальной  тренировки,
- нужно было быть Гэбриелем Конроем. А если  бы  вы  увидели  его,  когда,
спустившись вниз, ос перешел на широкий размашистый  бег,  пригляделись  к
его  невозмутимо  серьезному,  даже  не  тронутому   волнением   лицу,   к
исполненному спокойной решительности взгляду,  наверно,  сказали  бы:  это
какой-то могучий великан, надумав  поразмяться,  свершает  свой  привычный
моцион.
   Не успел Гэбриель пробежать и полумили, как уловил  своим  чутким  ухом
дальний рев воды. Но и тогда он  только  чуть  ускорил  свой  ровный  бег,
словно повинуясь команде тренера, а не угрозе  смерти.  Впереди  раздалось
цоканье подков, и в ту же минуту стало слышно,  как  возница  заворачивает
дилижанс, ибо предостерегающий крик Гэбриеля обогнал его  самого,  подобно
выпущенной пуле. Увы, слишком поздно! Ревущей  поток  обрушился  сзади  на
Гэбриеля и понес его, а в следующее мгновение вода подхватила  и  почтовую
карету вместе с лошадьми,  сбила  их  в  один  огромный  черный  клубок  и
швырнула к каменной стене каньона. Вот когда понадобились столь  тщательно
сэкономленные силы Гэбриел