наверно? Вот то-то и оно. Сам жене хуже моего знаешь, что этот Хорек в любом 
виде напортачит — с ведром или без него. Ну, куда он годится, сам посуди? 
— Не знаю, сэр. Не уверен. — Уэйт вдруг почувствовал, что теряет почву под 
ногами. «Легче всего, — подумал он, — свести все снова к обычным насмешкам над 
Хорьком». А этого как раз он и не хотел. Он знал, что если только не получит 
ответа на свои сомнения именно сейчас и здесь, то снова будет вынужден ломать 
голову ночью, метаться в постели, дрожать и мучиться. 
— Хотя в общем-то, сэр, — вдруг поправился он, — я все же думаю, что у Хорька 
могло бы и наладиться, как у всех, сэр, если бы только ему дали хоть самый 
крошечный шанс. Ну, пусть бы даже полшанса. 
— А ведь все это, парень, — перегнулся через стол сержант, как бы стараясь 
получше разглядеть своего собеседника. — вовсе не то, что тебя волнует 
по-настоящему. Не с этим ты ко мне пришел, верно? И ответ я тоже знаю — ты 
считаешь, что сержант Магвайр к вам несправедливо относится? Это ведь тебя 
беспокоит? Или я неправ? 
— По-моему, сэр, об этом не стоит даже и разговор заводить. 
Чтобы выиграть время, Мидберри принялся раскуривать большую черную сигару... 
— Сержант Магвайр, — через несколько минут начал было он, однако тут же 
закашлялся, выпустил огромный клуб ядовитого желтовато-серого дыма. 
Успокоившись, строго поглядел на Уэйна, как бы пытаясь сквозь набежавшие слезы 
поближе рассмотреть его лицо. Но оно ничего не выражало. Солдат молча глядел 
куда-то поверх головы сержанта-инструктора. Мидберри положил на краешек стола 
дымившуюся сигару... — Сержант Магвайр, — повторил он, и в голосе его 
чувствовалось какое-то странное напряжение, — прослужил в нашем корпусе больше 
лет, нежели ты недель. Улавливаешь? [208] 
— Так точно, сэр! 
— Он уже подготовил тут целую уйму таких, как вы. И все это были отличные, 
первоклассные взводы. Два года уже этим занимается. Семь взводов за ним. А ты 
тут вообразил себе, будто бы лучше него знаешь, чему и как учить людей. 
— Никак нет, сэр! Этого я вовсе не воображаю. Только я не вижу смысла, зачем 
таких людей, как Хорек... 
— Морской пехотинец должен уметь переносить любые испытания. Любые, какие бы ни 
пришлось! Отсюда и ведро. Сержант Магвайр просто хочет убедиться, на что все же 
годится этот парень. Что он может выдержать. В общем, проверить, не тонка ли у 
него кишка. А это, в конце концов, Хорьку же на пользу. 
Уэйт почувствовал, что Мидберри начинает раздражаться. Однако он не собирался 
отступать, идти на попятную, пока не получит ответа на мучавшие его вопросы. 
— Вы вот говорите, на что, мол, он годится, сэр. Но в каком это смысле? 
— А в смысле способности выносить моральный нажим. Давление, если хочешь. И ты 
не прикидывайся дурачком, парень. Отлично ведь соображаешь, о чем идет речь. 
Сам знаешь, каким должен быть морской пехотинец, какие перегрузки должен 
выдерживать. Когда человек попадает в бой, на него там сразу же такое 
наваливается, что только знай держись. И он должен заранее быть готовым к этому.
 Все выносить, а дело делать. Иначе — крышка. И ему самому, и другим тоже. Но 
ему-то в первую очередь! 
— Это с ведром-то на голове? 
Такого Мидберри никак не ожидал. Возмущенный, он вскочил из-за стола, отшвырнув 
стул, шагнул к солдату: 
— Ты мне тут умника не строй! Ишь, червяк паршивый! — он весь даже вспотел от 
возмущения. — Хочешь схлопотать, видно? Так могу устроить. До вечера будешь на 
руках выжиматься, остряк сопливый! Ясно? 
— Так точно, сэр! 
— И заруби себе на носу: когда открываешь свое поганое хайло, не забывай 
никогда слова «сэр». Ясно? 
— Так точно, сэр! 
— Твердо уяснил, червяк? 
— Сэр! — весь сразу же подобрался Уэйт. — Я твердо уяснил, сэр! [209] 
Мидберри перевел дыхание. Взял погасшую уже сигару, немного постоял, держа ее в 
руках, потом снова положил... 
— Хорек в твоем отделении? 
— Никак нет, сэр! 
— Так чего же ты тогда лезешь? 
«Законный вопрос, — подумал Уэйт. — Абсолютно законный». 
Молчание новобранца было для Мидберри красноречивее любого ответа. Он отлично 
знал — их целый год учили этому в Кэмп-Лиджене — главнее любом деле — захватить 
противника врасплох. Захватил, а сразу же переходи в наступление. Он уже открыл 
было рот, как вдруг задумался: так то же противника. А разве перед ним сейчас 
противник? 
— Сэр, — наконец нашелся, что ответить Уэйт, — я просто хотел... 
Он, очевидно, собрался перейти в наступление. Хочет захватить инициативу. Этого 
Мидберри допустить не имел права. Да, это был противник, и с ним следовало 
поступать, как с таковым. Сержант решил положить конец затянувшейся дискуссии. 
Тем более, что она вроде бы ускользала из-под его контроля. Не хватало еще, 
чтобы он пошел на поводу у какого-то червяка. 
— У тебя что, в своем отделении дел мало? — перебил он Уэйта. 
— Сэр, я просто хотел... Так точно, сэр! 
— Вон хотя бы взять Адамчика. Того и гляди, как бы опять вниз не покатился. С 
ним ведь далеко еще не все в порядке. С ним работать и работать. А кому еще, 
как не командиру отделения, этим заниматься. Верно? 
— Так точно, сэр! Но только я...