солнечное  утро,  когда  в  городе  звонили
колокола,   приглашавшие   жителей   на   праздничную  мессу.  Болезнь
уничтожила почти всю ее красоту;  волосы у нее  выпали,  остался  лишь
призрак прежней красивой женщины; глаза резко выделялись на похудевшем
лице,  она уже знала наверное, что умрет, а ей хотелось жить. В первые
дни лихорадки у нее был страшный бред;  простыни ее промокали от пота,
она произносила отрывистые слова,  иногда хватала Орасио,  крича,  что
змея  обвила  ее шею и хочет задушить.  Манека Дантас,  который провел
несколько дней на фазенде Орасио - у него были серьезные подозрения об
отношениях  между  Виржилио  и  Эстер,  -  дрожал  от страха,  что она
заговорит об адвокате  ночью,  когда  ее  бьет  лихорадка.  Но  Эстер,
казалось,  ничего  не  видела,  кроме  змей в молчаливых предательских
трясинах леса,  змей, готовых схватить невинную лягушку, И она кричала
и  страдала,  причиняя  мучения всем присутствующим;  служанка Фелисия
плакала.
     Доктор Жессе,  увидев,  что  температура не спадает,  посоветовал
перевезти больную в  Ильеус.  Это  было  грустное  зрелище:  работники
вынесли  ее  с  фазенды в гамаке.  Доктор Жессе,  взбираясь на лошадь,
сказал Виржилио:
     - Это похоже на похороны... Бедная Эстер...
     Орасио провожал жену.  Все трое ехали молча.  Виржилио с тех пор,
как она заболела,  как будто потерял дар речи.  Он молча расхаживал по
каза-гранде,  каждый день находил новый предлог,  чтобы не  уезжать  с
фазенды  в Табокас.  Никто не обращал на него внимания;  в доме царило
смятение;  жагунсо мчались верхом за лекарствами,  негритянки кипятили
тазы  с  водой,  Орасио отдавал распоряжения относительно вступления в
лес и тут же бежал к постели, на которой бредила Эстер.
     Когда ее  стали  выносить  в  гамаке,  у  нее на момент наступило
просветление,  она взяла руку  Орасио  и  взмолилась,  словно  он  был
хозяином судеб мира:
     - Не дай мне умереть...
     Виржилио в  отчаянии  тоже  вышел во двор;  она устремила на него
умоляющий взгляд, полный безумного желания жить. На какое-то мгновение
он увидел в этом взгляде всю ее мечту об иной жизни, в иных краях, где
они были бы свободны в своей  любви.  Сейчас  он  уже  ни  к  кому  не
чувствовал злобы,  он ненавидел только эту землю,  которая убивала ее,
которая забирала ее отсюда навсегда.  Но сильнее ненависти был  страх.
Никого  не  отпускала  эта  земля,  она  удерживала  всех,  кто  хотел
бежать...  Она сковала Эстер цепями смерти, сковала и его; никогда она
больше  его не отпустит...  Он зашагал вглубь плантации и ходил там до
тех пор,  пока его не позвали:  пора было трогаться  в  путь.  Впереди
несли гамак,  покрытый простыней.  Они ехали позади.  Это было страшно
долгое путешествие...  Остановились в  Феррадасе.  Лихорадка  у  Эстер
усиливалась; она кричала, что не хочет умирать...
     В Табокас  приехали  к  вечеру.  Дом  доктора  Жессе   заполнился
посетителями.  Виржилио  всю  ночь не мог заснуть,  ворочался на своей
холостяцкой постели,  на  которую  так  давно  уже  не  ложился...  Он
вспоминал  ночи  с Эстер,  бесконечные ласки,  их тела,  трепещущие от
страсти,  ночи любви.  А на другой день он был свидетелем того, как ее
отправляли в Ильеус в специальном вагоне,  уложив ни импровизированную
койку.  С одной стороны сидел Орасио,  с другой дремал доктор Жессе. У
врача  был усталый,  убитый вид,  глаза на полном лице глубоко запали.
Эстер взглянула на Виржилио,  и он почувствовал,  что она прощается  с
ним.  Любопытство охватило всех присутствующих на станции, и, когда он
вышел из вагона,  люди расступились,  чтобы дать ему дорогу,  а  вслед
стали отпускать замечания.
     На другой день он не выдержал и поехал в Ильеус.  После посещения
дома Орасио, где Виржилио постарался пробыть как можно дольше, он не в
состоянии был следить за  ходом  процессов,  которые  вел  в  суде,  и
отправился в бар.
     Виржилио ходил вялый и раздраженный,  чувствовал  себя  одиноким,
без друга. Он скучал по Манеке Дантасу, который так привязался к нему.
Ему хотелось поговорить с кем-нибудь,  излить  свою  душу,  рассказать
все:  и то,  что произошло,  и то, о чем они мечтали - о прекрасном: о
жизни в других краях, где они предавались бы своей любви, и о том, что
было подлостью - о желании, чтобы ради их благополучия Орасио погиб от
выстрела.  Он подумывал иногда о  том,  чтобы  уехать,  но  знал,  что
никогда не уедет, чувствовал, что связан с этой землей навсегда.
     Единственное, что  выводило  его  из   апатии,   в   которую   он
погрузился,  это  разговоры  о  стычках  в Секейро-Гранде.  Они как бы
связывали его еще сильнее с Эстер:  ведь благодаря лесу Секейро-Гранде
они познакомились,  а потом и полюбили друг друга.  Орасио,  как он ни
страдал