апальчивый  и неукротимый; явный  друг или враг;
предприимчивости   беспредельной,  сметливости   и   решимости  мгновенных.

Ахтырского  гусарского полка  штабс-ротмистр Николай  Бедряга[18]  - малого
росту,  красивой  наружности, блистательной  храбрости,  верный товарищ  на
биваках; в битвах - впереди всех, горит, как свечка.

Того же  полка поручик Дмитрий  Бекетов[19] - росту  более нежели среднего,
тела  тучного, круглолицый, златокудрый.  Сердцем -  малый, как  говорится,
рубаха, весельчак, с умом  объемистым, тонким и образованным; офицер весьма
храбрый и надежный даже и для отдельных поручений.

Того же  полка поручик  Макаров[20] -  росту высокого, широкоплечий  и силы
необыкновенной, без образования, но с умом точным. Агнец между своими, тигр
на поле битвы.

1-го Бугского  полка сотник Ситников, шестидесятилетний  старец, и Мотылев,
молодой офицер. Оба. отличной  храбрости и неутомимой деятельности офицеры.

Хорунжий    Талаев   и    Григорий   Астахов   -    офицеры   обыкновенные.

Иловайского  10-го  полка  урядник  Крючков [21] -  молодой  парень,  ездок
отличный   и   неутомимый,   храбрости   чистой,  сметливости   черкесской.

Шкляров [22]  -  старший  вахмистр  отряда  гусаров  моей  партии,  храбрый
исполнитель приказаний без размышления.

Иванов  - вахмистр  Ахтырского гусарского  полка. Головорез, за  буянство и
разврат несколько раз разжалованный мною в рядовые и за храбрость несколько
раз  пожалованный  в вахмистры.  Скрыпка  и Колядка  - надежные  вахмистры.
Гусары все были отличного  военного поведения. Наименую тех из них, коих не
забыл имена:  Федоров, Зворич, Мацыпура, Жирко,  Форост, Гробовой, Мацырюк,
Пучков,  Егоров, Зола,  Шкредов,  Крут, Бондарев,  Куценко, Приман,  Осмак,
Лишар.

Урядники  Донского  войска, кои  остались  у  меня в  памяти, были:  Тузов,
Логинов, Лестов;  казаки: Афонин, Антифеев, Волков,  Володька. Сожалею, что
забыл  остальных,  ибо  большая  часть  из них  достойны  быть  известными.

На 12-е [сентября] я предпринял поиск в самой Вязьме. Сердце радовалось при
обзоре вытягивавшихся полков моих. С ста тридцатью всадниками я взял триста
семьдесят человек  и двух офицеров,  отбил своих двести и  получил в добычу
одну  фуру с  патронами и  десять провиантских  фур... Тут же  я командовал
тремястами  всадников; какая  разница!  какая надежда!  К тому  же ревность
обывателей,   деятельность   дворянского  предводителя   в  разглашении   о
поголовном  ополчении,  в  продовольствии   моей  партии,  в  устроении  на
собственное иждивение  лазарета в Юхнове и,  наконец, спасительное движение
армии на Калужскую дорогу  - все улыбалось моему воображению, всегда быстро
летящему    навстречу    всему   соблазнительному    для   моего    сердца!

На рассвете  мы атаковали в виду  города неприятельский отряд, прикрывавший
транспорт  провианта  и артиллерийских  снарядов.  Отпор не  соответствовал
стремительности натиска,  и успех превзошел мое  ожидание: двести семьдесят
рядовых и  шесть офицеров положили  оружие, до ста человек  легло на месте;
двадцать  подвод  с  провиантом   и  двенадцать  артиллерийских  палубов  с
снарядами достались нам в  добычу. Немедленно две фуры с патронами и триста
сорок ружей  поступили в распоряжение  командовавшего поголовным ополчением
отставного капитана Бельского; и  таким образом, с первых дней я имел уже в
Знаменском почти на пятьсот человек готового оружия.

Четырнадцатого мы  подошли к  селению Теплухе, что  на столбовой Смоленской
дороге, и остановились на  ночлег со всею военною осторожностью. Там явился
ко мне крестьянин Федор из Царева-Займища с желанием служить в моей партии.
Этот удалец, оставя жену  и детей, скрывшихся в лесах, находился при мне до
изгнания неприятеля из Смоленской губернии и только после освобождения оной
возвратился на свое пепелище. По возвращении моем из Парижа, в 1814 году, я
нарочно  останавливался  в  Цареве-Займище,  с  тем  чтобы  посетить  моего
храброго товарища,  но мне  сказали, что его  уже нет на свете.  Он умер от
заразы со многими поселянами, скрывавшимися в лесах во время его ратования.
Какое поучение! И те, кои избегают смерти, и те, кои на нее отваживаются, -
всем равная участь; каждому определен срок неминуемый!.. Стоит ли прятаться
и срамиться!

Четырнадцатого,  к вечеру,  начали подходить  мародеры, а  так как  мы были
скрыты  и во  всей осторожности,  то брали  их без  малейшего с  их стороны
сопротивления и  почти поодиночке. К десяти  часам ночи число пленных дошло
до семидесяти  человек и двух офицеров; у одного  из них все карманы набиты
были грабленными  печатками, ножичками и прочим.  Надобно, однако, сказать,
что офицер сей был не француз, а вестфалец.

Пятнадцатого,  около восьми  часов  утра, пикетные  открыли шедшее  от села
Тарбеева большое