се в доме спит, лишь я один не сплю, –
Я наклонился над тобою, спящей,
Чтоб вновь промолвить: «Я тебя люблю».

И горше были дни мои, и слаще,
Но, старше став, на том себя ловлю,
Что повторяю я теперь все чаще
Одно и то же: «Я тебя люблю!»

И я, порой неправдою грешащий,
Всего лишь об одном тебя молю:
Не думай, что настолько я пропащий,
Чтоб лгать признаньем: «Я тебя люблю!»

И мой единственный, мой настоящий
Стих только этот: «Я тебя люблю».

* * *

Когда б за все, что совершили мы,
За горе, что любимым причинили,
Судом обычным каждого б судили,
Быть может, избежали б мы тюрьмы.

Но кодекс свой у каждого в груди,
И снисхождения не смею ждать я.
И ты меня, любимая, суди
По собственным законам и понятьям.

Суди меня по кодексу любви,
Признай во всех деяньях виноватым,
Чтоб доказать мою вину, зови
Минувшие рассветы и закаты.

Все, чем мы были счастливы когда-то
И что еще живет у нас в крови.

* * *

Родная, почему, скажи на милость,
Когда в краю чужом мне быть пришлось,
Вдруг сразу непогода разразилась,
А появилась ты – все унялось?

И в отчий край приехать мне случилось.
Был хмурый день, и я ходил, как гость.
Ты появилась – все преобразилось:
Запели птицы, солнце поднялось.

Пришел я к морю – и вода взъярилась,
Гремели волны, не скрывали злость,
А ты пришла – и море повинилось,
У ног твоих покорно улеглось.

И предо мною истина открылась:
Бунтует мир, когда с тобой мы врозь.

* * *

Я этой ночью неспокойно спал,
Мне снилось, будто за тобою следом
Бежал я, прыгал по уступам скал
В краю, что нам с тобою был неведом.

Потом вдруг отделялась часть скалы,
И уплывала ты в морские дали.
Я следом плыл, но тяжкие валы
Стеной вставали, путь мне преграждали.

И вновь я был в горах, и с высоты, 
Гремя, лавина снежная катилась.
И вдруг земля меняла гнев на милость –
Светилось небо, и цвели цветы. 

Я пробудился в этот миг, и ты
Вошла ко мне или опять приснилась.


* * *

Через плечо несу я два хурджина,
Мои хурджины тяжки – погляди.
Хурджины стерли