бокой наметив,
       И, словно лагерь, дома частоколом и валом обводит.
160 Путь свой прошли между тем послы и увидели башни,
       Кровель верхушки крутых и приблизились к стенам латинян.
       Отроки там у ворот и юноши в первом расцвете
       Гнали резвых коней, укрощая в пыли колесницы,
       Лук напрягали тугой, метали гибкие дроты
165 И вызывали друзей потягаться проворством и силой.
       Вдруг верховой гонец Латину доносит седому:
       Прямо к столице идут мужи огромного роста
       В платье неведомом. Царь велит в чертоги позвать их,
       Сам же на отчий престол в срединном покое садится.
170 В городе был на вершине холма чертог величавый
       С множеством гордых колонн – дворец лаврентского Пика,
       Рощей он был окружен и священным считался издревле.
       Здесь по обычаю все цари принимали впервые
       Жезл и фасции, здесь и храм и курия были,
175 Здесь и покой для священных пиров, где, заклавши барана,
       Долгие дни за столом отцы проводили нередко.
       Дедов царственных здесь изваянья из кедра стояли
       В должном порядке: Итал и отец Сабин, насадитель
       Лоз (недаром кривой виноградаря серп у подножья
180 Статуи старца лежал); и Сатурн, и Янус двуликий
       Были в преддверье дворца, и властителей образы древних,
       Что за отчизну в бою получили Марсовы раны.
       Здесь надо всеми дверьми прибито было оружье:
       Взятые в плен колесницы видны, кривые секиры,
185 Копья, щиты, и ворот крепостных затворы, и ростры,
       С вражеских сняты судов, и с мохнатою гривою шлемы.
       Пик, укротитель коней, сидел в короткой трабее,
       Щит священный держа и загнутый жезл квиринальский.
       Страстной любовью к нему горя, превратила Цирцея,
190 Ядом сперва опоив и лозой золотою ударив,
       В пеструю птицу его, по стволам стучащую громко.
       Так изукрашен был храм, куда посланцев троянских
       Царь латинский призвал, восседавший на отчем престоле.

               С речью приветливой он обратился первый к вошедшим:
195 "Дайте ответ, дарданцев послы,– ведь и род ваш и город
       Ведомы нам, и слышали мы, что сюда вы плывете,–
       Что вам нужно? Зачем, какой гонимы нуждою
       Вы через столько морей к берегам пришли Авзонийским?
       Сбились ли вы с пути, принесла ли вас непогода
200 (Бури нередко пловцов застигают в море открытом),–
       Если уж в устье реки вы зашли и в гавани встали,
       То не презрите наш кров, дружелюбью латинян доверьтесь.
       Мы справедливость блюдем не под гнетом законов: Сатурнов
       Род добровольно хранит обычай древнего бога.
205 Помню я,– хоть молва с годами сделалась смутной,–
       Так старики аврункские мне говорили когда-то:
       Родом отсюда Дардан, что отплыл на Самое Фракийский
       (Назван теперь Самофракией он) и добрался до Иды,
       Начал отсюда он путь, из Корита в крае Тирренском,
210 Ныне же занял престол в чертогах звездного неба,
       Свой прибавив алтарь к алтарям бессмертных высоким".

                Илионей отвечал на эти речи Латину:
       "Фавна царственный сын, не волна, не черная буря
       К вашей земле подойти нас принудила натиском злобным,
215 Берег неведомый нас и светила с пути не сбивали:
       Сами избрали мы путь и в твой город пришли добровольно,
       Мы, изгнанники царств, которые в славе и блеске
       Солнце видело встарь, восходя от края Олимпа;
       Род от Юпитера наш, Юпитера племя дарданцев
220 С гордостью предком зовет, от высокой Юпитера крови
       Царь наш рожден, троянец Эней, к тебе нас пославший.
       Что за губительный вихрь поднялся в Микенах жестоких
       И пролетел по Идейским полям, каким приговором,
       Рок два мира столкнул – Европу и Азию – в битве,
225 Слышал и тот, кто живет в краю, где по кругу струится
       Ток Океана, и тот, чье жилище в поясе пятом,
       Меж четырех поясов простертом под солнцем жестоким.
       Мы от потопа спаслись и, скитаясь по водным равнинам,
       Малого просим клочка земли безопасной – приюта
230 Отчим богам, и воды, и воздуха – ими владеют
       Равно смертные все. Мы для вас бесчестьем не будем,
       Вы же славу навек стяжаете добрым деяньем;
       Трою на лоно приняв, не раскается край Авзонийский.
       Я Энея судьбой клянусь и могучей десницей,–
235 Ведома верность ее и отвага испытана в битвах,–
       Много племен и народов чужих (презирать нас не должно,
       Если с ветвями в руках и с мольбой на устах мы приходим)
       Зва