удивляясь:
       "Дева, ответь мне, чего толпа над рекою желает?
       Души стремятся куда? Почему одни покидают
320 Берег, меж тем как по серым волнам отплывают другие?"
       Жрица старая так отвечала кратко Энею:
       "Истинный отпрыск богов, Анхиза сын! Пред тобою
       Ширь Стигийских болот и Коцита глубокие воды.
       Ими поклявшийся бог не осмелится клятву нарушить.
325 Эти, что жалкой толпой здесь стоят,– землей не покрыты.
       Лодочник этот – Харон; перевозит он лишь погребенных.
       На берег мрачный нельзя переплыть через шумные волны
       Прежде тенями, чем покой обретут в могиле останки.
       Здесь блуждают они и сто лет над берегом реют,–
330 Только потом к желанной реке их вновь допускают".
       Шаг Эней задержал, погружен в глубокую думу,
       Жребий несчастных ему наполнил жалостью душу.
       Видит; меж тех, кто лишен последних почестей, грустно
       Флота ликийского вождь Оронт стоит и Левкаспид.
335 Вместе плыли они из Трои, вместе погибли
       В день, когда ветры, напав, и корабль и мужей потопили.

                Тут же бродил Палинур, что держал лишь недавно кормило,
       Бег направляя судов, из ливийского города плывших;
       В море упал он с кормы, наблюдая ночные светила.
340 Чуть лишь во мраке густом узнав печального друга,
       Первым к нему обратился Эней: "О, кто из всевышних
       Отнял тебя у нас, Палинур, и бросил в пучину?
       Все расскажи! Ибо только в одном Аполлон, обманул нас,
       Хоть и доселе во лжи уличен он не был ни разу:
345 Он предрекал мне, что ты невредимо в край Авзонийский
       Через моря проплывешь. Таковы богов обещанья!"
       Но Палинур отвечал: "Правдив был Феба треножник:
       Я от руки божества не погиб в пучине глубокой.
       В воду внезапно упав, я с силой вырвал кормило,–
350 Ибо при нем неотлучно стоял, корабль направляя,–
       И за собою увлек. Клянусь тебе морем суровым,
       Я не так за себя, как за твой корабль испугался:
       Что, если он, потеряв и кормило, и кормчего сразу,
       Справиться с натиском волн, все сильней вскипавших, не сможет?
355 Нот свирепый меня три долгих ночи ненастных
       Гнал по безбрежным морям. На рассвете четвертого утра
       С гребня волны увидал я вдали Италии берег.
       Медленно плыл я к земле, и прибой уже не грозил мне,
       Но на меня напало с мечом, на добычу надеясь,
360 Дикое племя, когда, отягченный мокрой одеждой,
       Стал на скалу карабкаться я, за вершину цепляясь.
       Ныне катают меня у берега ветер и волны.
       Сладостным светом дневным и небом тебя заклинаю,
       Памятью старца-отца и надеждой отрока Юла,–
365 Мне избавление дай: отыщи Велийскую гавань,
       Тело мое схорони – ибо все ты можешь, великий,–
       Или же, если тебе всеблагая мать указала
       Путь (ибо думаю я, что не против воли всевышних
       Ты собираешься плыть по широким Стигийским болотам),
370 Руку несчастному дай и меня переправь через волны,
       Чтобы мирный приют я обрел хотя бы по смерти".
       Так он сказал, и ему отвечала вещая жрица:
       "Как ты посмел, Палинур, нечестивой жаждой гонимый,
       Непогребенным прийти к стигийским водам суровым,
375 Как воротиться дерзнул к реке Эвменид самовольно!
       И не надейся мольбой изменить решенья всевышних!
       Но запомни слова, что тебе я скажу в утешенье:
       Явлены будут с небес городам и народам окрестным
       Знаменья, чтобы они искупили вину и воздвигли
380 Холм над тобой и жертвы тебе на холме приносили;
       Место же это навек Палинура имя получит".
       Девы слова изгнали печаль из скорбного сердца,
       Рад Палинур, что будет земля его именем зваться.

                Путь продолжали они и к реке подходили все ближе.
385 Издали, с лодки своей перевозчик старый увидел,
       Как они шли меж безмолвных дерев, поспешая на берег.
       Первым окликнул он их, прокричав пришельцам сердито:
       "Ты, человек, что к нашей реке с оружьем спустился!
       Стой и скажи, зачем ты пришел! И дальше ни шагу!
390 Место здесь только теням и ночи, сон приносящей.
       В этом стигийском челне возить живых я не вправе;
       Был я не рад, когда взял на эту лодку Алкида
       Или на берег на тот перевез Пирифоя с Тесеем,
       Хоть от богов рождены и могучи были герои.
395 Этот схватил и связал преисподней трехглавого стража
       Прямо у царских дверей и дрожащего вывел на землю,
       Те госпожу у