гих обгоняя.
       Страстно молит, чтоб вдруг повстречался средь смирных животных
       С пенною пастью вепрь иль чтоб лев с горы появился.

160         Громкий рокот меж тем потряс потемневшее небо,
       Черная туча пришла, чреватая градом и бурей.
       Свита тирийская вся, молодые троянцы и с ними
       Внук Венеры благой, Дардана правнук, помчались
       По полю, крова ища. Побежали по кручам потоки.
165 В темной пещере вдвоем троянский вождь и Дидона
       Скрылись. Тотчас Земля и Юнона, вершащая браки,
       Подали знак: огнями эфир, соучастник союза,
       Вспыхнул, и воплями нимф огласились окрестные горы.
       Первой причиною бед и первым к гибели шагом
170 Был тот день. Забыв о молве, об имени добром,
       Больше о тайной любви не хочет думать Дидона:
       Браком зовет свой союз и словом вину прикрывает.

                Тотчас Молва понеслась меж ливийцев из города в город.
       Зла проворней Молвы не найти на свете иного:
175 Крепнет в движенье она, набирает силы в полете,
       Жмется робко сперва, но потом вырастает до неба,
       Ходит сама по земле, голова же прячется в тучах.
       Мать-Земля, на богов разгневавшись, следом за Кеем
       И Энкеладом Молву, как преданья гласят, породила,
180 Ног быстротой ее наделив и резвостью крыльев.
       Сколько перьев на ней, чудовищной, страшной, огромной,
       Столько же глаз из-под них глядят неусыпно и столько ж
       Чутких ушей у нее, языков и уст говорливых.
       С шумом летает Молва меж землей и небом во мраке
185 Ночи, и сладостный сон никогда ей век не смежает;
       Днем, словно стражник, сидит на верхушке кровли высокой
       Или на башне она, города устрашая большие,
       Алчна до кривды и лжи, но подчас вестница правды.
       Разные толки в те дни средь народов она рассыпала,
190 Радостно быль наравне с небылицей всем возвещая:
       Будто явился Эней, рожденный от крови троянской,
       Принят Дидоной он был и ложа ее удостоен;
       Долгую зиму теперь они проводят в распутстве,
       Царства свои позабыв в плену у страсти постыдной.
195 Людям вложила в уста богиня гнусная эти
       Речи везде и к Ярбе-царю направила путь свой,
       Вестью душу ему зажгла и гнев распалила.

                Царь был нимфой рожден и Аммоном в стране гарамантов;
       Сто святилищ Отцу огромных в царстве обширном,
200 Сто он воздвиг алтарей и возжег огонь негасимый,
       Стражу бессменную к ним приставил и жертвенной кровью
       Почву вкруг них утучнил и цветами украсил пороги.
       Царь в исступленье души, оскорбленный горькой молвою,
       Перед лицом великих богов к алтарям припадая,
205 Руки к небу воздев, горячо молил громовержца:
       "О всемогущий Отец, тебе возлияния мавры
       Влагой Ленея творят, на ложах пестрых пируя.
       Видишь ли ты? Иль молний твоих мы напрасно страшимся?
       Иль вслепую огни сверкают в небе, пугая
210 Души людей, и впустую гремят раскаты, Юпитер?
       Женщина, в наших краях блуждавшая, город ничтожный,
       Нам заплатив, создала: уступил я ей берег под пашню,
       Я указал ей, где жить,– а она потом отказалась
       В брак со мною вступить и власть вручила Энею
215 В царстве своем! Этот новый Парис с полумужеской свитой,
       Митрой фригийской прикрыв умащенные кудри, владеет
       Тем, что похитил у нас! Так зачем дары в изобилье
       В храмы твои мы несем и мечтою тешимся тщетной?"

                Этой горячей мольбе алтарь обнявшего сына
220 Внял всемогущий и взор устремил на чертоги царицы
       И на любовников двух, о доброй славе забывших.
       Тотчас Меркурию он такое дает повеленье:
       "Сын мой, ступай, Зефиров зови и к владыке дарданцев
       Ты на крыльях слети: он теперь в Карфагене тирийском
225 Медлит, забыв об иных городах, судьбой ему данных,–
       Все, что скажу я, ему отнеси ты с ветром проворным:
       Мать, за сына моля, не это нам обещала
       И не затем два раза его спасала от греков,–
       Но чтоб Италией он, вековую державу зачавшей,
230 Правил средь грома боев и от крови Тевкра высокой
       Род произвел и весь мир своим подчинил бы законам.
       Если ж его самого не прельщает подвигов слава,
       Если трудами хвалу он себе снискать не желает,–
       Вправе ли сына лишить он твердынь грядущего Рима?
235 Что он заду