е не лжет, он основан был Геркулесом),
       Храм Лакинийский за ним, Скилакей и твердыни Кавлона;
       Вот вдали поднялась из волн Тринакрийская Этна,
555 Громкий рокот зыбей, об утесы бьющихся с силой,
       К нам донесся и рев, от прибрежных скал отраженный.
       Воды бурлят и со дна песок вздымают клубами.
       Молвит родитель Анхиз: "Воистину, это – Харибда!
       Все предсказал нам Гелен: и утесы, и страшные скалы.
560 Други, спасайтесь скорей, равномерней весла вздымайте".
       Все выполняют приказ; наш корабль повернулся со скрипом
       Влево, от берега прочь, Палинуром направлен проворным,
       Следом на всех парусах и на веслах флот устремился.
       Вздыбившись, нас подняла до небес пучина и тотчас
565 Схлынувший вал опустил глубоко к теням преисподней.
       Трижды в пространстве меж скал раздавалось стенанье утесов,
       Трижды пена, взлетев, орошала в небе светила,
       Солнце зашло между тем, и покинул ветер усталых.
       С верного сбившись пути, к берегам циклопов плывем мы.
       
570         Бухты огромной покой никогда не тревожат там ветры,
       Но громыхает над ней, словно рушась, грозная Этна:
       То извергает жерло до неба темную тучу –
       Дым в ней, черный как смоль, перемешан с пеплом белесым,–
       И языками огня светила высокие лижет,
575 То из утробы гора изрыгает огромные скалы,
       С силой мечет их ввысь, то из недр, бурлящих глубоко,
       С гулким ревом наверх изливает расплавленный камень.
       Там Энкелада лежит опаленное молнией тело,–
       Так преданья гласят,– громадой придавлено Этны:
580 Через разрывы горы гигант огонь выдыхает,
       Если же он, утомлен, с боку на бок вдруг повернется,–
       Вздрогнет Тринакрия вся, небеса застелятся дымом.
       Мы терпели всю ночь ужасное зрелище это,
       Скрывшись в лесу и не зная причин столь грозного шума,
585 Ибо ни звездным огнем, ни в эфире разлитым сияньем
       Не был мир озарен, но скрывала ненастная полночь
       Небо от глаз и луну застилала облаком плотным.
       
                Новый день едва занялся и, поднявшись с востока,
       Ночи влажную тень прогнала с небосвода Аврора.
590 Тут из чащи лесной незнакомец странного вида
       Вдруг появился – худой, изможденный, в рубище жалком,
       Шел он вперед и с мольбой протягивал к берегу руки.
       Видим мы: весь он в грязи, лицо обросло бородою,
       Сколот колючками плащ – но можно узнать еще грека,–
595 Верно, из тех, что пришли из отчизны под Трою когда-то.
       Издали он увидал на нас дарданское платье,
       Тевкров доспехи узнал и на месте замер в испуге,
       После, помедливши миг, он быстрей устремился на берег,
       С плачем стал нас молить: "Светилами вас заклинаю,
600 Властью богов и светом небес, дыханье дарящих,
       Тевкры, возьмите меня, увезите в земли любые!
       Только об этом молю! Пусть я был во флоте данайском,
       Пусть войной – признаюсь – на троянских шел я пенатов.
       Если поныне сильна обида за наше злодейство,
605 В волны бросьте меня, потопите в глубокой пучине:
       Если умру я – то пусть хоть умру от рук человека".
       Молвив, колени склонил он и, наши колени обнявши,
       Долго стоял. Рассказать, от какой происходит он крови,
       Кто он, мы просим его, и какая судьба его гонит.
610 Юноше руку Анхиз протянул, не замедливши долго,
       Душу ободрил ему залогом дружбы родитель.
       Он же, отбросив страх, о себе наконец нам поведал:
       "Я на Итаке рожден, Улисса несчастного спутник.
       Имя мне – Ахеменид; Адамаст, мой отец небогатый
615 (Мне бы долю его!), меня отправил под Трою.
       Спутники, в страхе спеша порог жестокий покинуть,
       Здесь позабыли меня в пещере огромной Циклопа.
       Своды ее высоки и темны от запекшейся крови
       Всех, кто сожран был в ней. Хозяин – ростом до неба
620 (Землю избавьте скорей, о боги, от этой напасти!),
       С виду ужасен для всех и глух к человеческой речи,
       Кровью и плотью людей Циклоп насыщается злобный.
       Видел я сам, как двоих из наших спутников сразу
       Взял он огромной рукой, на спине развалившись в пещере;
625 Брызнувшей кровью порог окропив, тела их о скалы
       Он раздробил и жевал истекавшие черною жижей
       Члены, и теплая плоть под зубами его трепетала.
       Но не замедлила месть: Улисс не вынес такого,
       Верным себе и в этой беде итакиец остался.
630 Только лишь сытый Циклоп головой поник, усыпленный
       Чистым вином, и в пещере св