Станем рабами, коль здесь сидеть останемся праздно".
       Воинов рвенье она разожгла такими речами,
       Громче и громче пополз по ратям рутулов ропот.
240 Даже латиняне все и лаврентцы, которые прежде
       Лишь о спасенье страны, о покое и мире мечтали,
       Рвутся к оружью опять и молятся, чтоб не успели
       Клятвой скрепить договор, и об участи Турна жалеют.
       Нимфе все мало, и вот, затеяв новую хитрость,
245 Знаменье в небе она явила (ничто италийцам
       Ум не могло сильней помутить, чем обманное чудо):
       В алом эфире летел орел Юпитера бурый,
       Птиц прибрежных вспугнув, за крылатым гнался он строем;
       Вдруг упал с высоты и прекрасного лебедя поднял
250 Злобный разбойник из волн, кривыми впившись когтями.
       Духом воспрянув, глядят италийцы на дивное дело:
       С криком всей стаей назад повернули бегущие птицы,
       Свет крылами застлав и сбившись плотною тучей,
       В небе погнали врага,– и, натиском их побежденный,
255 Выпустил хищник из лап, ослабевших от тяжести груза,
       В воду добычу и сам в облака умчался трусливо.
       Рутулов радостный клич предвестье лживое встретил.
       Тянутся руки к мечам. И первым гадатель Толумний
       Молвит: "Ниспослано то, о чем просил я в молитвах!
260 Вижу богов, богов узнаю! Берите оружье,
       Я поведу, несчастные, вас, которых войною
       Злобный пришлец запугал, словно птиц бессильных, явившись
       Берег ваш разорять. Но на всех парусах убежит он
       В море трусливо. А вы ряды дружнее сомкните:
265 В битве царя защитим и отнять его не позволим!"
       Вымолвив, он из рядов выбегает и в тевкров бросает
       Пику; прямо летит, рассекая воздух со свистом,
       Ветка кизила. И вмиг раздаются крики повсюду,
       Вмиг запылали сердца, и ряды смотревших смешались.
270 Пика меж тем,– у нее на пути живою преградой
       Девять прекрасных сынов аркадца Гилиппа стояло,
       Братьев, рожденных одной тирренкой-матерью старцу,–
       В тело впилась одному, туда, где живот его стянут
       Кожаным поясом был, скрепленным пряжкою сбоку;
275 Юношу дивной красы, блиставшего пышным доспехом,
       Пика пронзила насквозь и в песок опрокинула желтый.
       Братья, отважный отряд, пораженные скорбью внезапной,
       Тотчас хватают мечи и железо летучее копий,
       Рвутся вслепую вперед; навстречу им выбегает
280 Строй лаврентских бойцов; и уже агиллинцы и тевкры
       Мчатся лавиной густой и аркадцы в пестрых доспехах.
       Страсть одна у врагов: решить оружием тяжбу.
       Все алтари сметены. Взвихрённой черною тучей
       По небу копья летят, и железный рушится ливень.
285 Чаши несут и жаровни назад. Латин убегает,
       Прочь уносит богов, изгоняемых попранной клятвой.
       Впрячь в колесницы коней спешат одни, а другие
       Прыгают в седла, летят на врага с мечом обнаженным.
       Вот на Авлеста-царя Мессап коня направляет
290 В жажде разрушить союз, и тирренца в царском уборе
       Гонит он и теснит,– пока, попятившись в страхе,
       Вдруг на алтарь, что сзади стоял, не наткнулся несчастный.
       Навзничь он пал и на жертвенник лег головой и плечами;
       Быстрый примчался Мессап, о пощаде молившего мужа
295 Толстым, тяжелым копьем он с коня ударил и молвил:
       "Этот готов! Принес я богам наилучшую жертву!"
       С теплого тела доспех италийцы, собравшись, сорвали.
       Вот Кориней, на бегу с алтаря головню подхвативший,
       Бросил Эбузу ее, для удара занесшему руку,
300 Прямо в лицо; борода занялась у Эбуза густая,
       Смрад паленых волос полетел; Кориней же немедля
       Левой рукою схватил врага трепетавшего кудри,
       Наземь бросил его, придавил, упершись коленом
       В грудь, твердый клинок вонзил меж ребер. За Альсом,
305 Храбрым хранителем стад, среди первых летевшим сквозь копья,
       Мчался, меч занося, Подалирий; но Альс, обернувшись,
       Острой секирой взмахнул и череп до подбородка
       Надвое тевкру рассек, оросив доспех его кровью.
       Тотчас же тяжкий покой, железный сон, опустившись,
310 Воину очи застлал навеки тьмой непроглядной.

                Благочестивый Эней, не покрыв даже голову шлемом,
       Громко к тевкрам взывал, протянув безоружную руку:
       "Стойте! Куда вы? Зачем разгорелась распря нежданно?
       Гнев сдержите, друзья! Заключен союз, и условья
315 Приняты: мне одному надлежит сражаться по праву!
       В бой без страха меня пустите: узы скреплю я
       Твердой рукой. Мне Турн обречен об