ь очищенья от греха и срама -
     Когда прийти назначено тебе,
     Исполнить долг, разверзнуть двери храма,
     Затмить глаза блистающей Судьбе?

     Когда же, к Португалии взывая,
     К душе-пустыне, дальний голос твой
     Прошелестит, как благостная вайя
     Над влагою оазиса живой?

     Когда тоска, дойдя до крайней грани,
     Увидит в час перед рассветом, как
     Возникнут очертания в тумане,
     Что ныне сердцу грезятся сквозь мрак?

     Когда? Движенья нет. Меланхоличный
     Черед часов: душа привыкла к яду
     Ночной досады, вечной и обычной,
     А день способен лишь продлить досаду.

     Кто, родина, расправился с тобой,
     Отравленною сделал и недужной,
     Кто жалкой наделил тебя судьбой,
     Прельщая пищей - сытной, но ненужной?

     Кто вновь и вновь тебе внушает сны?
     Кто вновь и вновь тебя могилой манит?
     Твои ладони слишком холодны.
     О, что с тобою, в жизнь влюбленной, станет?

     Да, ты жива, да, длится бытие,-
     Но жизнь твоя - лишь сонные мгновенья...
     Все существо облечено твое
     Позорною хламидою забвенья.

     Спи - навсегда. Знай, греза голубая
     Хотя бы не спалит тебя дотла -
     Как сон безумный, что любовь любая
     К тебе, о родина,- всегда мала.

     Спи безмятежно,- я с тобой усну,
     Волнениям подведены итоги;
     Ты, у надежды не томясь в плену,
     Не будешь знать ни жажды, ни тревоги.

     Спи, и судьбы с тобой единой ради
     Пребудут отпрыски твоей семьи
     В таком же сне, и в нищенской отраде -
     Обнять стопы любимые твои.

     Спи, родина,- никчемна и ничтожна,
     А коль узришь во сне надежды свет,
     Знай, все - не нужно, ибо невозможно,
     И цели никакой в грядущем нет.

     Спи, кончен вечер, наступает ночь,
     Спи,- ненадежный мир смежает веки,
     Предсмертным взором отсылая прочь
     Все, с чем теперь прощается навеки.

     Спи, ибо все кончается с тобой.
     Ты вечной жизни жаждала во славе
     Пред этой пустотою голубой -
     Быть вечны