-- о бедная, о дорогая душа -- не будет ли для нас
потеряна вечность?

Утро

Юность моя не была ли однажды ласковой, героической,
сказочной,-- на золотых страницах о ней бы писать,-- о
избыток удачи! Каким преступленьем, какою ошибкой заслужил я
теперь эту слабость? Вы, утверждающие, что звери рыдают в
печали, что больные предаются отчаянью, что мертвые видят
недобрые сны,-- попробуйте рассказать о моем паденье,
рассказать о моих сновиденьях! А сам я теперь изъясняюсь не
лучше последнего нищего с его бесконечными Pater и Ave
Maria. Разучился я говорить!

Однако сегодня мне верится, что завершилась повесть об аде.
Это был настоящий ад, древний ад, тот, чьи двери отверз сын
человеческий.

Все в той же пустыне, все в той же ночи, всегда просыпается
взор мой усталый при свете серебристой звезды, появленье
которой совсем не волнует Властителей жизни, трех древних
волхвов,-- сердце, разум и душу. Когда же -- через горы и
через пески -- мы пойдем приветствовать рождение мудрости
новой, новый труд приветствовать, бегство тиранов и демонов
злых, и конец суеверья: когда же -- впервые! -- мы будем
праздновать Рождество на земле?

Шествие народов! Песня небес! Рабы, не будем проклинать
жизнь!

Прощанье

Осень уже! -- Но к чему сожаленья о вечном солнце, если ждет
нас открытие чудесного света,-- вдали от людей, умирающих в
смене времен.

Осень. Наша лодка, всплывая в неподвижном тумане,
направляется в порт нищеты, держит путь к огромному городу,
чье небо испещрено огнями и грязью. О, сгнившие лохмотья, и
хлеб, сырой от дождя, о опьяненье, о страсти, которые меня
распинали! Неужели никогда не насытится этот вампир,
повелитель несметного множества душ и безжизненных тел,
ожидающих трубного гласа? Я снова вижу себя покрытым чумою и
грязью, с червями на голове, и на теле, и в сердце; я вижу
себя распростертым среди незнакомцев, не имеющих возраста и
которым неведомы чувства... Я мог бы там умереть...
Чудовищные воспоминания! Ненавистна мне нищета!

И меня устрашает зима, потому что зима -- это время комфорта.

-- Иногда я вижу на небе бесконечный берег, покрытый
ликующими народами. Надо мною огромный корабль полощет в
утреннем ветре свои многоцветные флаги. Все празднества, и
триумфы, и драмы я создал. Пытался выдумать новую плоть, и
цветы, и новые звезды, и новый язык. Я хотел добиться
сверхъестественной власти. И что же? Воображенье свое и
воспоминанья свои я должен предать погребенью! Развеяна
слава художника и создателя сказок!

Я, который называл себя магом или ангелом, освобожденным от
всякой морали,-- я возвратился на землю, где надо искать
себе дело, соприкасаться с шершавой реальностью. Просто
кестьянин!

Может быть, я обманут? И милосердие -- сестра смерти?

В конце концов я буду просить прощенья за то, что питался
ложью. И в путь.

Но ни одной дружелюбной руки! Откуда помощи ждать?

X X X

Да! Новый час, во всяком случае, очень суров.

Я могу сказать, что добился победы; скрежет зубовный, свист
пламени, зачумленные вздохи -- все дальше, все тише. Меркнут
нечистые воспоминания. Уходят прочь мои последние
сожаления,-