ель, с судьбой в раздоре,
 От скуки злой, от маеты
Желаний гибельных остервенелой своре
 Свою судьбу швырнула ты?

А тот, кому ты вся, со всей своей любовью,
 Живая отдалась во власть,
Он мертвою тобой, твоей насытил кровью
 Свою чудовищную страсть?

Схватил ли голову он за косу тугую,
 Признайся мне, нечистый труп!
В немой оскал зубов впился ли, торжествуя,
 Последней лаской жадных губ?

- Вдали от лап суда, от ханжеской столицы,
 От шума грязной болтовни
Спи мирно, мирно спи в загадочной гробнице
 И ключ от тайн ее храни.

Супруг твой далеко, но существом нетленным
 Ты с ним в часы немые сна,
И памяти твоей он верен сердцем пленным,
 Как ты навек ему верна.

СXXI. ОСУЖДЕННЫЕ

Как тварь дрожащая, прильнувшая к пескам,
Они вперяют взор туда, в просторы моря;
Неверны их шаги, их руки льнут к рукам
С истомой сладостной и робкой дрожью горя.

Одни еще зовут под говор ручейков
Видения, полны признанья слов стыдливых,
Любви ребяческой восторгов боязливых,
И ранят дерево зеленое кустов.

Те, как монахини, походкой величавой
Бредут среди холмов, где призрачной гурьбой
Все искушения плывут багровой лавой,
Как ряд нагих грудей, Антоний, пред тобой;

А эти, ладонку прижав у страстной груди,
Прикрыв одеждами бичи, среди дубрав,
Стеня, скитаются во мгле ночных безлюдий,
С слюною похоти потоки слез смешав.

О девы-демоны, страдалицы святые,
Для бесконечного покинувшие мир,
Вы - стоны горькие, вы - слезы пролитые
Вы чище Ангела, бесстыдней, чем сатир.

О сестры бедные! скорбя в мечтах о каждой,
В ваш ад за каждою я смело снизойду,
Чтоб души, полные неутолимой жажды,
Как урны, полные любви, любить в аду!

CXXII. ДВЕ СЕСТРИЦЫ

Разврат и Смерть, - трудясь, вы на лобзанья щедры;
Пусть ваши рубища труд вечный истерзал,
Но ваши пышные и девственные недры
Деторождения позор не разверзал.

Отверженник поэт, что, обреченный аду,
Давно сменил очаг и ложе на вертеп,
В вас обретет покой и горькую усладу:
От угрызения спасут вертеп и склеп.

Альков и чер