аясь. 
Те же - огромные камни с высоковздымавшейся башни, 
Сами себя и суда их у моря и стан защищая,    {155} 
Быстро метали; как снег ослепительный падает наземь, 
Если ветер порывистый, мрачные тучи колебля, 
Частый его проливает на многоплодящую землю,- 
Так и у них, у стрельцов, как данайских, равно и троянских 
Стрелы лилися из рук; под ударами камней огромных    {160} 
Глухо гудели шеломы и круги щитов меднобляшных. 
Громко воскликнул и в бедра с досады ударил руками 
Азий Гиртакид, и, ропчущий на небо, так говорил он: 
"Зевс Олимпийский, и ты уже сделался явный лжелюбец! 
Я и помыслить не мог, чтоб еще аргивяне герои    {165} 
Вынесли мужество наше и рук необорную силу! 
Но как пчелы они иль как пестрые, верткие осы, 
Гнезда свои положив при утесистой пыльной дороге, 
Дома ущельного бросить никак не хотят и, дождавшись
Хищных селян, за детей перед домом сражаются злобно    {170} 
Так и они не хотят от ворот, невзирая, что двое, 
С места податься, пока не осилят иль сами не лягут". 

   Так вопиял он; но воплям его не внимал громовержёц: 
Гектора славой украсить заботилось сердце Кронида. 

   Рати другие пред башней другою билися боем.    {175} 
Трудно мне оное всё, как бессмертному богу, поведать! 
Вдоль перед всею твердынею бой загорелся ужасный 
Каменный: духом унылые, рати ахеян по нужде 
Бились, суда бороня; омрачились печалью и боги, 
Все ополчений ахейских поборники в брани троянской.    {180} 

   Стали сложася лапифы на страшную брань и убийство 
Пламенный сын Пирифоев, герой Полипет копьеносный, 
Дамаса острым копьем поразил сквозь шелом меднощечный: 
Шлемная медь не сдержала удара; насквозь пролетела 
Медь узощренная, кость проломила и, в череп ворвавшись,    {185} 
С кровью смесила весь мозг и смирила его в нападенье, 
Он наконец у Пилона и Ормена души исторгнул. 
Отрасль Арея, лапиф Леонтей, Антимахова сына 
Там же низверг, Гиппомаха, уметив у запона пикой. 
После герой, из влагалища меч свой исторгнувши острый    {190} 
И сквозь толпу устремившися, первого там Антифата 
Изблизи грянул мечом, и об дол он ударился тылом. 
Там наконец он Иямена, Менона, воя Ореста, 
Всех, одного за другим, положил на кровавую землю. 

   Но между тем, как они совлекли блестящие брони,    {195} 
С Полидамасом и Гектором юношей полк приближался, 
Множеством, храбростью страшный и более прочих пылавший 
Стену ахеян пробить и огнем истребить корабли их. 
Но, приближась ко рву, в нерешимости храбрые стали: 
Ров перейти им пылавшим, явилася вещая птица,    {200} 
Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева, 
Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея: 
Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил; 
Взвившись назад, своего похитителя около выи 
В грудь уязвил; и, растерзанный болью, на землю добычу,    {205} 
Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья; 
Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра. 
Трои сыны ужаснулись, увидевши пестрого змея, 
В прахе меж ними лежащего, грозное знаменье Зевса. 

   Полидамас говорить дерзновенному Гектору начал:    {210} 
"Гектор, всегда ты меня порицаешь, когда на советах 
Я говорю справедливое: ибо никто и не должен, 
Быв гражданин, говорить против истины, как на советах, 
Так и в брани, одно умножая твое властелинство. 
Снова, однако, скажу я вам, что почитаю полезным:    {215} 
Дальше не должно идти и с данаями в стане сражаться. 
Так, уповаю я, сбудется, ежели точно троянам, 
Ров перейти пламенеющим, в знаменье птица явилась, 
Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева, 
Мчащий покрытого кровью огромного змея живого;    {220} 
Но его упустил он, гнезда своего не достигнул 
И не успел, похититель, предать его детям в добычу, - 
Так-то и мы, хотя и ворота и стену данаев 
Силой великою сломим, хотя и уступят данаи, 
Но от судов не в устройстве мы тем же путем возвратимся;    {225} 
Многих оставим троян; ратоборцы ахейские многих 
Медью сразят, за суда мореходные храбро сражаясь. 
Так и пророк изъяснил бы, который в душе просвещенной 
Ведает знамений смысл, и ему бы народ покорился". 

   Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:    {230} 
"Полидамас, для меня неприятны подобные речи! 
Мог ты совет и другой нам, больше полезный, примыслить! 
Если же сей, что сказал,- произнес ты от чистог